– Вот, возьмите. Вам пригодится.

Бьякуя принял узелок, оглядел с недоумением. Кажется, в платок была завернута какая-то коробка.

– Что это?

Минори снова рассмеялась, на этот раз громче и веселее.

– Секрет. Откроете, когда придете на службу.

– Хорошо. Спасибо, – вежливо поблагодарил Бьякуя.

– Хорошего дня, – и она улыбнулась как-то загадочно, а потом словно смутилась и заспешила прочь. Нет, определенно, здесь что-то происходит.

Бьякуя мужественно дотерпел до штаба, хотя ему ужасно хотелось распечатать сверток и понять, наконец, что все это значит. Но он сперва устроился за столом, обстоятельно рассортировал бумаги, выслушал устный отчет лейтенанта о текущих делах, провел с ним короткое оперативное совещание, распределив работу на этот день, и только потом, когда Ренджи зарылся в графики, пододвинул к себе сверток, который все это время назойливо притягивал его взгляд с дальнего конца стола.

Бьякуя развернул платок. Под ним оказалась красиво расписанная деревянная коробка. Бьякуя осторожно снял крышку… и ошеломленно уставился внутрь.

Бенто.

Это был старательно оформленный обед. И этого Бьякуя ожидал меньше всего. Откуда? Она что, просто шла куда-то по своим делам, и у нее случайно оказался в корзине лишний бенто? Не будь дураком, одернул он сам себя. Это было бы слишком нелепо. Она нарочно ждала тебя там. Нарочно подстерегала, может быть, с раннего утра, чтобы передать это. Она приготовила это специально для тебя.

– Э? – Абарай уже и сюда сунул свой излишне любопытный нос. – А с каких пор вы таскаете еду из дома?

– Не твое дело, – огрызнулся Кучики, поспешно запаковал коробку и сунул ее в ящик стола.

Когда наступило время обеда, Ренджи умчался в столовую, а Бьякуя остался в кабинете. Осторожно, словно не веря в реальность происходящего, вытащил коробку из стола. Открыл, вдохнул запах…

Это было давно. Было время, когда он приносил с собой бенто, заботливо приготовленное руками любимой женщины. Немногие из офицеров могли поступать так же. Счастливчики вы, семейные люди, с завистью говорили сослуживцы, у вас есть кому приготовить обед. И эти счастливчики с гордостью разворачивали свои бенто в общей столовой.

На самом деле Бьякуя ее никогда об этом не просил, но она откуда-то узнала. И каждый раз давала ему с собой такую вот коробочку, а если он был на дежурстве, порой прибегала сама и приносила ее. Бьякуя говорил, что это вовсе не обязательно, что ей нет необходимости утруждать себя этим, но его сердце таяло от нежности.

Ты счастливчик, Кучики, твоя жена так любит тебя.

С тех пор он больше никогда не брал с собой бенто. Это ушло вместе с ней. Никто больше не приготовил бы его с такой заботой, с такой любовью, а без этого все лишалось смысла. Просто пообедать можно и в столовой.

Бьякуя взял в руку палочки, пододвинул ближе коробку и снова остановился. Это был не просто обед. Это был ритуал. Теперь, когда он капитан, он может обедать не по расписанию, а когда вздумается. Ему не приходится больше сидеть в шумной столовой с остальными бойцами. Он может поесть один, может пообедать дома или, если приспичит, даже в рабочем кабинете, как сейчас. Но на мгновение ему вдруг захотелось оказаться там, в далеком прошлом, среди бойцов отряда, и чтобы все видели, как он разворачивает свой обед, и чтобы всем было ясно, что кто-то ждет его дома. Бьякуя осторожно подцепил палочками кусочек рыбы, попробовал. Было вкусно.

Он вдруг задумался, почему никогда раньше даже не задумывался о том, почему до сих пор один. Хисана… она по-настоящему любила его. Она хотела, чтобы он был счастлив. И как такое могло получиться? Когда он успел превратиться в этого мрачного хмыря, которого побаиваются даже домашние, даже та, кому он сам предложил называться его сестрой?!

Бьякуя был уверен, что, если бы ему удалось сейчас спросить Хисану, она бы сказала: конечно. Она бы не хотела, чтобы он вечно оставался один. Но когда ему было думать об этом? Он ушел с головой в работу, стараясь спастись от одиночества. Заставил себя думать, что чувства не имеют для него никакого значения. И кто бы, глядя на его каменную физиономию, решился к нему подступиться? Да и он сам никогда никого не замечал. Где ему замечать, если он в расположении отрядов круглосуточно пропадает?

Нет, какие-то женщины в отряде, конечно, были. Но они видели в нем лишь командира, а он в них – только подчиненных. Кучики вообще не привык различать своих бойцов по половому признаку. Синигами есть синигами. Форма, занпакто, реяцу. Ничего кроме.

Но вот эта женщина… И откуда только взялась на его голову? Она красива. Да, это следует признать. И явно ему симпатизирует. Нет никаких причин, чтобы не познакомиться поближе.

Не увлекайся, внятно произнес внутренний голос. Надо еще присмотреться, что она из себя представляет. Да я и не увлекаюсь, ответил ему рассудок. Я и собираюсь присмотреться. Но ведь для этого нужно хотя бы поговорить.

Прикончив обед, Бьякуя закрыл коробочку и повертел ее в руках. Красивая. Надо бы вернуть.

И тут обнаружил, что совершенно разучился улыбаться. Хотя повод был самый подходящий.

***

Терашима Рюусей уставился на Кучики как-то странно. Хотя, казалось бы, что тут особенного? Что с того, что он прежде не бывал в этом доме? Нет никаких особенных препятствий к тому, чтобы зайти по-соседски. Бьякуя и понятия не имел, как запаниковал Рюусей, когда ему доложили о необычном визите. Он мигом вообразил, что Кучики пронюхал о том, кто пытался убить его в Мире живых, и связал этот факт с семьей Терашима. Потом обозвал себя идиотом и параноиком, но все же встречать гостя вышел, внутренне настороженный. И уж совсем растерялся, когда Кучики заявил, что пришел к его дочери.