повертелась вокруг себя, ещё раз и ещё.
– Эх, а может и мне загадка ещё к лицу

и выигрыш возможен! А эти наряды мне Даниэла приготовила. Приказала

надеть. Я обычно строже одеваюсь. Да и жарко сегодня.
– Взяла в руку какую-

то записку.
– Я ведь даже названия не всем вещам знаю. Вон у ней шкафов-то

сколько. Сколько там всего! Мода за последние сто лет. А вот косметика моя

лучше. Это я делаю в своей лаборатории профессионально, натуральную. И все

бальзамы для "пластики". Я думаю, мои органические клеи и заживляющие

гели заслужили бы серьёзной премии в косметологии и фармацевтике. А какие

я изготавливаю из силикона, пластика, слепочной массы скульптурирующие

накладки! Голливуд отдыхает! На моих монтюрах для париков складки не

98

видны!
– Она заглянула в бумажку и открыла шкаф-купе в коридоре.

– Так, осталось: обувь, украшения, сумка. Что вот тут - она наклонилась.

– Глеб, вы всё вот знаете. Чем, объясните мне, тёмной, отличаются лоферы от

мюли? Не интересна мне стала мода последних двадцати лет. Нет, не

интересна! И эти лица одинаковые. Всё - силикон и ботокс.

– Не знаю, - огорченно ответил Глеб, - но думаю, что эти вот лучше для

отдыха, а эти вот, - в ресторан.

– Спасибо. Теперь украшения... нет, мои мне больше нравятся.

А сумка? Какую, вот эту с кольцом или только клатч?

– Эту, - Глеб показал на сумку.

– Не смотрите на меня так. Я не притворяюсь глупенькой. Мне

действительно хочется самым глупым образом видеть, что рядом есть мужчина

и слышать, что он тебе что-то советует. Дайте хоть раз в сто лет поиграть в

замужнюю довольную дамочку. А то ведь я больше ношу свое одиночество.
–

Пауза.
– Ношу всё, ношу... то с легкой печалью, такой осенней, а то с печалью

застуженной, тяжелой, зимней.

– Мне ваша осенняя печаль тоже нравится, - признался Глеб.

– Экий вы: и девичью непосредственность, и дамскую холёность, и

женскую печаль воспринимаете чутко.

– И более всего импонирует вариант "три в одном". Как в вас, Мона.

– Ох, хитрец, подлиза!

Она ещё зашла в ванную, что-то подпудрить-подкрасить, а Глеба вновь

кольнуло воспоминание о Тае. "Романтизм Таи тает, алые паруса исчезают за

горизонтом. Деловитость, карьера - вот они, новые паруса. Тая лет на десять

моложе Моны. Господи, что это я?! На двести семьдесят пять!"

Мона вышла из ванной опять в сомнениях:

– Нет, Глеб, я все-таки чувствую себя голой. Я ведь интроверт. Пожалуй,

надену-ка я сверху вот этот лиловый халатик из шифона. Можно вот так

запахнуть, и получится платье. Как?

99

– Отлично! От вашего образа веет истомой и барством, - похвалил Глеб.

– Довольно...

Они ехали в такси почти полчаса. Мона не захотела ехать на своей

машине:

– Мы ведь едем на бал! А там шампанское! Вино! А там вообще может

вскружиться голова! По крайней мере, лёгкую и кратковременную

шизофрению или даже психоз следует предположить заранее. У Даниэлы ведь

разные балы. Чаще - это красивые, театральные, "вальсирующие" действа с

использованием профессиональных актеров, живой музыки или

мультимедийных, интерактивных образов, живописи, инсталляций. Но иногда

она "закатывает" балы покруче, и бывает, непредсказуемые, как и она сама. И

эти мистерии, обряды и культы древности имеют особенное значение и

оказывают особенное воздействие. А ехать нам далековато, в девятнадцатый

район. Ресторан называется "Reinprecht" Подобного типа рестораны

сосредоточились на территории бывшего монастыря и прилегающей

окрестности. Живописное, интересное местечко!

Малолюдно, тихо, запах акаций, очень чисто. Автомобилей почти не

видно. Зато кабачки тянутся рядами вдоль улочек по сторонам холма, на

котором и располагался когда-то монастырь.

– Скажите, милая Мона, а какой бал ожидает нас сегодня?
– спросил Глеб.

– Даниэла попросила меня сохранить это до времени в тайне, -

улыбнулась милая Мона.

– Ну, хорошо. А что такое театрализованные, "вальсирующие" как вы