выразились, действа?

– Хорошо, два слова. Например, "бал Моцарта": кринолины, парики и сам

маэстро со скрипкой. Или "бал Штрауса": платья в пол, перья, цилиндры,

усы... и сам Штраус. Или "Кабаре. Одна тысяча девятьсот двадцать четвертый

год": шелковые "струящиеся платья", ленты через лоб, короткие стрижки,

длинные сигареты в мундштуках, голые плечи... и танго, и румба и... впрочем,

100

хватит. Да, ещё: Дана не скупится; все делает с шиком: костюмы, весь антураж,

высокая оплата музыкантам и артистам... Да...
– она что-то вспоминала -

иногда декорации, костюмы и прочее обходится ей весьма и весьма... Но она

считает это необходимым. Собственно балы проводит два раза в месяц, а

мистерии - по особым случаям.

– Спасибо, что... подсказали, чего мне ожидать. А веночки эти зачем?

Праздник какой-то?
– он показал на сосновые венки, которые были водружены

над входом в каждый из ресторанчиков.

– Нет - вновь очаровательно улыбнулась Мона - Это знак хойриге, то есть

того факта, что здесь производят и угощают вином последнего урожая. А вот и

наш ресторан. Он здесь - самый большой и самый модный. Дана приобрела его

лет 5 назад, кое-что, естественно, перестроив под свои "затеи".

Глеб сразу, только войдя в помещение, обратил внимание на

харизматичность оформления, сумрачность залов, рыцарский стиль. Этот стиль

обращал на себя внимание и в фойе, и в центральном зале с баром и в

ближайших залах справа и слева от центрального. Посетителей не было.

– Добрый вечер, фрау Мона... Добрый вечер, гер...?
– обратилась к

вошедшим метрдотель, симпатичная женщина "за сорок" с приветливой

улыбкой.

– Глеб. Меня зовут Глеб, - отрекомендовался Всеволожский, - Добрый

вечер.

– Добрый вечер, Терезия!
– поздоровалась Мона - Мы будем одни

сегодня?

– Конечно. Спецобслуживание для вас. Разрешите вас проводить. Хозяйка

подойдет позднее. Она занятна подготовкой представления.

Терезия проводила гостей в отдалённый зал.

– Будьте как дома. Так, кажется, говорят в России?
– она любезно и

радушно распахнула руки, приглашая к столу. Официантка подойдет через

минуту.

101

Стены из красного, потемневшего от времени кирпича, столы из толстых,

широких, отполированных досок. Кресла массивные, деревянные, но очень

мягкие и удобные. Один стол, большой, заставлен посудой и всевозможными

закусками. Второй, поменьше и стоящий чуть поодаль, заставлен напитками.

– Класс!
– восхищенно отметил Глеб Сергеевич, придвигая Моне кресло и

подавая её папку меню.

Усевшись сам и придав своему облику светский вид, он не спешил

изучать меню, а рассматривал стены.

– А можно взять в руки эти рыцарские доспехи, мечи, копья и щиты?
– по-

мальчишески резво-дурашливо спросил Всеволожский.

– Мне думается, вы сегодня скоро ими... наиграетесь - многозначительно

ответила Мона.

Подошла девушка-официантка. Совсем юная. На бейджике имя "Габи".

– Добрый вечер! Я к вашим услугам - просто, и чуть поклонившись,

произнесла девушка.

– Налейте мне, Габи, воды без газа, а господину...
– Мона посмотрела на

соседа. Её немецкий был безупречен.

– А мне бокал вашего фирменного вина, того, что молоденькое -

премолоденькое, свеженькое-пресвеженькое - тоже успешно блеснул немецким

Глеб Сергеевич.

Габи теперь не поклонилась, а изящно, по-балетному, отставив назад

ножку, присела и тихо проговорила "Слушаюсь". Глеб бросил

удовлетворительный взгляд на её изящные формы, которые блузка в обтяжку и

короткая юбочка призваны были не скрывать. Она проворно налила Моне воды,

а Всеволожскому из красивого пузатого хрустального штофа большой бокал

вина.

– Хочу предупредить вас, дорогой, что это вино, которое вы с таким

воодушевлением пьёте, способно сильно вскружить голову... как и всё...

"молоденькое-премолоденькое". По крайней мере закусывайте. Вон сколько

102

всяких закусок на столе. Могу посоветовать начать с тёплого салата с

баклажанами и кальмарами или рыбного сета.