"залепить" нелепость. Или объясняют шестью словами то, для чего хватило бы

и трёх?

– Вы лестно думаете о людях. Большинство людей и в трёх словах

запутаются. Хватит двух: "вау", и "упс".

Они помолчали, выпили из термоса по нескольку глотков кофе.

– Скажите, - спросил Глеб, - а чем Даниэла занимается сейчас?

– Клиника пластической хирургии, салон красоты, ресторан. Она, я уже

сказала, кипучая натура. И везде - хозяйка! И вникает во все дотошно,

профессионально.

– И в хирургию?
– спросил Глеб, вспоминая фотографии.
– И вы, Мона?

– Да, мы - опытнейшие хирурги. В любой хирургии: и сердечной и

сосудистой... Стаж не менее ста лет. А опыт воин! Дана ещё

специализировалась в пластике, но и я могу... Мы учились в Академии военной

хирургии в Вене, работали в медико-хирургическом институте. Затем я училась

и работала у Фрейда в Венском университете. И считаю его настоящим

учёным! Мало ли что вы там с Ясперсом говорите, а повторные выборки дают

устойчивую статистику: из тысячи женщин более девятиста выбирают

футболку с запахом отца! А что касается... впрочем, не хочу об этом.

– Пожалуйста, Мона, два вопроса небольших. Можно?
– лукаво заискивал

Глеб.

– Валяйте, - ответила графиня.

– Зачем Фрейд придумал кушетку? Чтобы пациент полулежал?

– Да это просто одна из его фобий: не любил, когда пациент смотрит на

94

него, - засмеялась доктор Мона.
– И ещё это добавляло значительности! Ведь и

гонорары у доктора Фрейда всегда были значительные. Он шутил: "Плата за

моё лечение должна бить по карману пациента, иначе лечение идёт худо".

– И ещё вопросик: что характерно для его личной сексуальности и

вообще психики?

– Ничего себе вопросик! Попробую дать "ответик". Юному Зигмунду

девушки отказывали, и он приударял за сорокалетними дамами, мамами этих

девушек. Но и там - плохо. Он долго "не мог" и был девственником. Зато

потом "оторвался по полной"! Да ещё с морфием! И пациентам советовал...

– И ещё вопрос. Не о Фрейде. Какая она, Вена? Для вас лично.

– Любимый город, как Париж, как Прага. Мне, дорогой, не удержаться от

штампов: Вена степенная, плавная, вальсирующая. Лучший город для жизни.

Сравнить можно лишь с небольшими итальянскими городками. Венцы, как

итальянцы, умеют наслаждаться покоем. Прокатитесь с сестрой на трамвае по

Рингу утром, когда ещё тихо. Лучше в фиакре! Посидите в кафешке, но не на

главных улицах, а чуть в отдалении, где вашими соседями будут не туристы, а

коренные венцы. Консервативные - да, но, поверьте, все эти "фрау" и "герры"

утончённы изнутри! А как импозантны внешне! Ах, как я любила Вену начала

двадцатого века! Посидите, долго посидите в кафешке, попросите служащего

включить вам Штрауса или Малера, или Моцарта. Вам не откажут и ни за что

не поторопят косым взглядом, если вы третий час сидите с одной чашечкой

кофе. Наоборот, официант каждые полчаса будет приносить вам стакан воды и

улыбаться (венцы пьют кофе с водой). А пленительный и величественный

Шенбрунн. Дана может потащить вас в "Альбертину". Там много картин её

друзей-импрессионистов. А у сестры много воспоминаний... и о творчестве

тоже.

– А собор святого Стефана? А Хофбург? А улица Грабен?

– Я "затоптанные" места не люблю... Хотя... Дана живет близко от

"Стефана". Пешком минут двадцать пять всего.

95

Они опять помолчали. Мона выпила ещё кружечку кофе, выкурила

сигарету. Показались пригороды Вены. "Будем наслаждаться покоем", -

внутренне улыбнулся Глеб. Но вдруг ему снова пришел на ум вопрос:

– Я знаю, что Ремарк и Фрейд жили какое-то время в Швейцарии. И вы

там были?

– Да.

– И Швейцария для вас не оказалась классической страной покоя?

– Нет, не оказалась. А почему - не знаю. Может, потому, что там мне

было скучновато.

Она повернулась в сторону Глеба.

– Вы знаете, чем я себя развлекала... Ладно, расскажу. Когда ещё о

пластических операциях и не говорили, ещё в Первую Мировую, нам с