человек. И чувствительный.

– Дайте хоть краткую характеристику соблазнительнице, - притворно

обреченно сказал Глеб, - внешность - вы, а...

– О, нет! Я сама не знаю, в каком образе будет Дана. И характеры разные

с юности. Думаем и чувствуем мы одинаково. Особенно друг друга. Но...

Хорошо: в двух словах. Сестра верует другим богам. Она язычница, считает

себя женой Эрота. Что вы улыбаетесь?

– Я не улыбаюсь вовсе.

– Я слежу за вашим лицом в зеркало.

– Следите лучше за дорогой. Извините.

– Не меня, заметьте, поскольку я психотерапевт по одному из

медицинских образований, называет Психеей (богиней, олицетворяющей

душу), а себя. Психея, напомню, была женой Эрота.

– Я в курсе.

– Так вот, она говорит, что я плохая жена, а он, Эрот, перепутал нас,

близняшек.
– Мона говорила весело и задиристо.

– Почему, позвольте полюбопытствовать, вы плохая жена? Ай-яй-яй.

– А я имею умеренную, даже, как говорит сестренка, скудную

сексуальность. Сама она считает Любовь, особенно плотскую, величайшим

Огнём и Эликсиром жизни. Любовников уже счесть не может. Говорит: "Чисел

таких нет".
– Мона расхохоталась.
– Ещё утверждает нагло, будто Эрих Мария

ей первой сказал известный афоризм: "Лучше умереть, когда хочется жить, чем

дожить до того, что захочется умереть". Она жизнелюбива, в отличие от меня

теперешней.

– Извините, у вас с сестрой был всегда один круг знакомых?
– спросил

Глеб.

92

– Нет, нет. Эрих и ещё два-три человека из моих "великих" -

исключение. У неё круг знакомых - художники, музыканты. Например, она

обожает Ван-Гога, Чюрлёниса и Врубеля. С первым из них была знакома. С

Тулуз-Лотреком - близко. Захотите понравиться - заговорите с ней о

Чюрлёнисе или Врубеле. Она и сама писала неплохие картины, сочиняла

великолепную музыку. Вся эта её напускная легкомысленность,

экстравагантность и экзальтированность - маски. Она надевает их по привычке.

Никогда не хочет показать себя слабой. И глубины своей, и ума, и талантов

тоже почему-то выказывать не хочет. А мне порой бывает неловко, как

вспомню, что она во Франции то циркачкой была, то иллюзионистом в театрах-

кабаре, то пела и танцевала там, то наряжалась юродивой и предсказывала

будущее, сидя у ворот Соборов и постукивая палкой перед собой.

– Вы, Мона, слышали о Василии Блаженном? Юродивый, ходил голый и

бросал камни в храмы. Есть на Красной площади в Москве храм...

– Не трудитесь, я хорошо знаю историю. Но должно опять отметить: Тьма

и Свет путают людей. Этот Василий камни бросал, чтобы отогнать бесов от

храмов, а углы домов, где жили грешницы, целовал, чтобы опять же изгнать

бесов. Голым ходил, потому что вериги, цепи носил и хотел, чтоб люди видели,

что тело бесовское смирять надобно.

Через час пути головой и сердцем Глеба опять завладела Тая. У неё через

пять дней день рождения. Он, конечно, её поздравит. Он попробует поговорить,

объяснить ситуацию. Всё, что разрешит сказать Консультант. Зачем, зачем она

говорила с ним в дерзком тоне? Кто для неё этот китаевед? Уехать с ним в свой

день рождения?! А что должен делать он, Глеб Сергеевич? Ничего он в Москве

не поправит! Пусть эту вечную проблему выбора решит время. Эти два-три

месяца. Как замечательно обстоит дело в математике: самая трудная задачка

имеет решение. Единственное, верное, бесстрастное, справедливое. Раз - и в

ответе "вам сёстрам по серьгам"! А в жизни? То ли ты чистенький, то ли не

очень. Глеб задремал и за эти двадцать минут дрёмы ему приснился сон, будто

93

он на Красной площади распаковывает огромное джакузи, чтобы пригласить

людей к святому омовению. Из ящика выпадают многочисленные трубки,

шланги, они, как спрут хватают Глеба своими щупальцами, бросают его в

джакузи это, и оно ползет в сторону Храма...

Глеб вздрогнул, проснувшись, но не открыл глаза, а спросил Мону:

– Почему люди, не видя, не замечая простого, пытаются вычурностью