Ксения ответила так же, её не исправить.

Франческа решила, что не подойдет к нему при других. Закончить бы школу без тупых классных разборок. Есть надежда, что он поймет.

Куда как проще: быть как все. И только для себя.

Дома она вытряхнула всю свою одежду из шкафа. На глазах злые непрошенные слезы.

Мама дома.

— Франческа, что ты делаешь?

— Я уйду из этого класса! И из школы тоже уйду.

— Конечно, уйдешь. Что случилось?

— Марик…тоже…учится…в этом классе! Мама, почему всё это снова со мной?!

Ольга Сергеевна на забыла.

Сережка принес тогда Франческу на руках. Лицо в крови, куртка в грязи, колготки разорваны на огромные дыры. Малолетки постарались. Жестокие, злобные, ревнивые малолетки. Но дочь ей ничего так и не рассказала. Лечили её долго.

— Мама…

— Что, родная?

— Наверное, я останусь там. Пусть никто не думает, что я сдалась. А знаешь… вы перед показом разговаривали с Германом Александровичем о Лауринасе. Он тоже учится в этом классе.

— А вот это– хорошая новость.

Но она снова, с грустной мордашкой, смотрит на свою одежду.

— Мама, мне нечего одеть.

— По магазинам?

— Нет, не хочу. Ничего не хочу.Мама, я очень устала.

— Дочка, зачем ты это делаешь? Не пойму тебя. Изменишь внешность-люди станут завидовать другому, что у тебя есть. Знаю, дети сейчас жестокие. Но это — не твоя вина. Ты же сейчас как будто стыдишься подарков, которые тебе подарили.

Тогда её спортивная девочка сломалась по-настоящему. Ольга Сергеевна сама, скрепя сердце, вывела её на подиум, чтобы снова появился интерес к себе.

— Отвести тебя к психологу? Опять нет. Ксении звони, сходите куда-нибудь.

А с Лауринасом подружись. Он — хороший мальчик. Прошёл один раз по подиуму, и несколько моих девочек ушли за ним насовсем. Герман у них хитрец. Никогда своего не упустит. И ничего не сделает просто так.

— Ну нет у меня к нему подхода! — начала злиться Наташка. — Не понимаю я его.

— Плохо работаешь, — спокойно ответил Герман.

Айс пришел сам. И как будто уже всё знал.

— Если не хочешь ей помогать, я сделаю это сам. Только не вашим способом, — сказал он с порога.

Однако… Герман понял, что этот взгляд ему уже не нравится. Что за дела? Бунт на его корабле. Нужно самому ехать в эту школу и разбираться. Тем более, Анна Григорьевна давно его приглашает поговорить о делах.

— Вот только не надо на меня так смотреть! — прикрикнул Герман на Айса, больше для порядка. — Всех вас на мою голову. В студию пойдем. И ты тоже.

Бросил взгляд на Наташку и взял мобильник:

— Сергей, зайди ко мне. Да, срочно.

— Только попробуйте мне запороть запись, всех разгоню! Понятно?!

— Понятно, — ответил Айс за двоих.

Прогнать песню для дуэта. У Наташки голос сильный, мелкие косяки можно потом подтереть. А Айс хорошо поёт с листа. За что Герман всегда уважает классическую школу.

За работой быстрее сойдутся. Надо было сразу так и сделать. Солиста ему нельзя терять.

========== На поддержке ==========

Герман пригляделся.

Никогда бы не признал в этой девочке фотомодель.

Самому уже всё смешно здесь. Пришёл в школу, разодетый от Армани.

— Почему не здороваешься?

Подняла синие глаза.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте. Вот так уже лучше.

Голос у Германа поставленный, с правильными интонациями, сам занимался музыкой. Но дежурного обольстителя нужно выключить. Здесь что-то не так.

— Посидишь со мной? Поговорим.

Герман указал на диванчик в холле первого этажа. И недовольно махнул рукой любопытному школьному охраннику.

— С урока сбежала?

–Нет. Меня отпустили.

Она неловко сидит на самом краешке.

— Мне там плохо. Я людей боюсь

–Да я и сам боюсь, — признался Герман. –Люди эгоистичны и капризны. Ничто не ново. Не красишься, лицо бережёшь?

Она молча кивнула.

Герман думал.

Со школой нужно что-то делать. Вон как их тут всех ломают. Чисто манекены делаются. У него уж строго, но не до такой же степени!