Я уже заправила острые уши боксерки в прорези головного убора и собралась менять ошейник, когда к нам подошла Рита с Мартиникой. Подруга выглядела довольной жизнью.

– Куда двинем?

– А, куда хочешь?

– Надо бы отметить…

– Брось изображать счастье.

– А, ты не порть нам настроение. Смотри, псины не расстроились и от сладенького не откажутся.

– Ладно.– вздохнула я.– Пошли в кафешку.

– По мороженому и коктейлям?

– Угу!

Мы знали недалеко одно заведение, куда можно было и с собаками. Хозяин к нам благоволил и не имел ничего против, если мы расположимся на углу открытой веранды. Устроившись в тени зонта и крон старых лип, окружавших кафе-мороженое, сделали заказ и расслабились.

Я сидела напротив Ритки, откинувшись к спинке удобного кресла, и покачивала слегка ногой, закинутой на колено другой. Приятная музыка, прохлада тени, вкусные молочные коктейли…

– Ой, мне же надо маме позвонить. – Встрепенулась я, достала из кармана мобильный и замурлыкала: – Мамуля! Как ты? Да. Все хорошо. Нормально. Как, всегда. Ну, да. Привет всем.

– Удивляюсь я тебе. – Повела бровью Ритка. – Что тебе спокойно не живется? В Москве! Полно родни. Все о тебе заботятся. – Вздохнула она завистливо.

Маргарита была сирота, интернатовская. Из родни только тетка, и та жила в соседнем городе. В этом областном центре она закончила медицинский институт и трудилась в местной больнице скорой помощи. А я, да. Я – москвичка. Кроме мамы и папы у меня еще был старший брат и сестра, не считая двух бабушек и дедушки. Семья наша была дружная и удачливая. Все в жизни чего-то достигли. Мама педиатр, папа строитель, имел свою фирму. Брат, Сашка, старше меня на десять лет. По примеру отца тоже попробовал собственные силы в бизнесе. Успешен. Еще был женат и имел двоих милых детишек. Сестра, Ольга, старше на семь лет. Красавица и умница. Трудилась в крупном рекламном агентстве. Дослужилась до начальника отдела. Замужем. Правда, в третий раз…

И в каждом дому, как говорится, по кому. Как ни грустно сознавать, этот ком у нас была я. Какая-то неприкаянная, одни беспокойства были семье от меня. Вроде, и не дурочка, и не злыдня, а все у меня наперекосяк. Старших детей папа только нахваливал, а как речь заходила обо мне, или смеялся, или хмурил брови. В детстве я часто простужалась. Может поэтому, в отличие от брата и сестры, и ростом похвастаться не могла и комплекцией, так как все силы ушли на борьбу с хворью. Мама даже раньше называла меня «ходячий вызов моему профессионализму», пичкала лекарствами, обкладывала горчичниками и компрессами. Потом папа кулаком стукнул, конец его терпению пришел.

– Будем закаливать! – заявил весомо.

И началась моя спортивная карьера. Сначала дома: папа ввел зарядку, контрастный душ и обтирания, а еще пробежку в парке. Потом в школе: мне отменили вечные освобождения от уроков физкультуры. Тогда же обнаружили, что у меня хорошо получалось бегать на лыжах и стрелять. Папа велел развивать способности, и я оказалась в секции биатлона, довольно сильной в нашей школе. Как-то на тренировке оказался важный дядя, друг нашего тренера, понаблюдал за мной и увел в спортивное общество, где занимал высокий пост. Ну, а потом был еще физкультурный институт. И вот, мои спортивные качества развивали несколько лет. Потом я поняла, что, как ни технична, а физических сил не достаточно, чтобы показать выдающийся результат. А я на них, на результатах, была просто зациклена. Или чемпион, или… В общем, большой спорт бросила.

– Пожалеешь! – сказал тренер, и не только это сказал.

– Глупость какая! – заявил папа, посматривая на меня из-под бровей.

– Не робей, детка, все наладится! – погладила по макушке бабуля.

Подруги в беде не бросили, потянулись косяком с советами, делились тогда еще не богатым жизненным опытом, своим и чужим, чужого оказалось гораздо больше. Я все выслушала и решила поступить, как они и советовали, то есть податься в артистки. Добрые они были у меня. Брат так и сказал про них, когда на семейном совете объявила, что собираюсь дальше делать. Папа тогда же закатил глаза к небу, мама схватилась за сердце, а бабушка развела руками.

– Дерзай, деточка. – Вздохнула она. – Смелость города берет.

Сестра не сказала ничего. Ей было не до меня. Второй развод– это вам не шутки. Много нервов и сил тот процесс у нее отнимал. Все относились к ней с пониманием. Правда, когда я уперлась «рогом», телец я по знаку Зодиака, и поступила в театральное училище, она все же изрекла: «Артистка!» Интонация, скажу вам я, была еще та!

В какой-то степени, именно сестре я была обязана пребыванием теперь в этом городе. Ведь находилась-то в ссылке. Как «паршивую овцу», семья сослала меня сюда, на бывшую бабушкину квартиру на малой родине, с глаз долой.

– Дальше от греха. – Сказала бабуля.

– Она меня клеила. – Беззаботно посмеивался мой третий зять. – Но я же понял, что не серьезно все это было, из озорства…

– Чтобы сестре семью не разбила. Так и быть! – Сурово молвил отец.

Так я оказалась в этом славном городе, где проходила когда-то молодость бабушки, в ее однокомнатной квартире, с видом на старый кремль из окон. Мне разрешили взять с собой Мальву, два чемодана вещей, да еще банковскую карту на очень ограниченную сумму, для нашей состоятельной семьи, разумеется.