– Слышь, Даниил, что с лошадьми будем делать? Четырнадцать голов, это тебе не хрен собачий, - сказал Лапин.

– Фёдор Тимофеевич придёт, решим.

– Кстати, что ему расскажем?

– А что не так?

– Как Саблин отреагирует на то, что мы постреляли тех, с кем он возможно дружбу водил.

– Так он и не видел никого.

– Захочет, по следам найдёт.

– Мы теперь его семья, зачем ему старое ворошить? И заметь, он прятался только с женой и другом. Про других соратников что-то не вспоминал. А сейчас вдобавок знает от нас, что всех бунтовщиков переловят. Кого казнят, кого на каторгу сошлют. И зачем, скажи на милость, ему старые друзья?

– Может ты и прав. Ладно, расскажем как есть. Только ты знай, Даниил, опасаюсь я его.

– Понимаю тебя, Иван. Но не бойся, если увижу, что с его стороны нам грозит опасность, то рука моя не дрогнет. Я ещё пожить собираюсь. Может, в этом времени своё счастье найду.

– Спасибо, Даниил, я рад слышать это от тебя.

– Пустое. Кстати, ты заметил, что раненый на Кузьменко очень похож?

– Нет, не обратил внимания. А что, мысли интересные есть?

– Вот думаю, выживет офицер или нет, неизвестно. А если приедет человек со всеми документами, с казной, да расскажет о геройской защите от бандитов... Через это есть шанс легализоваться.

– Блин, ну и голова у тебя. Я такие мысли больше от Агеева ожидал.

– Он и обратил моё внимание на схожесть раненного с Егором.

– Понятно. Ладно, пойду, воды натаскаю. Помогу другу Игнату ужин готовить. А то что-то я сегодня проголодался.

РАНЕНЫЙ ОФИЦЕР.

После того, как раненого офицера перенесли в дом, Агеев, при помощи Муравьёва, раздел его и перебинтовал снова. Для перевязки он использовал прокипячённую полоску материи, которую пропитал настойкой из подорожника и крапивы. Этой настойки у них было чуть меньше литра. Мёд, найденный в лесу в одном из деревьев, дал Муравьёву возможность сделать самогон. Очищали самогон через древесный уголь, завёрнутый в льняную тряпицу. Запас этой настойки берегли, как зеницу ока. Других лекарственных средств, кроме небольшого запаса лечебных трав, у них не было. Офицер пришёл в сознание ночью. Кроме него в доме находился только Агеева. Остальные решили ночевать в старом доме, чтобы не беспокоить раненого.

– Где я?
– услышал Агеев и тут же приблизился к очнувшемуся офицеру.

– У друзей, сударь. Старайтесь не шевелиться, вы тяжело ранены.

– Пить... Дайте воды.

Агеев смочил ему губы и сказал:

– У вас опасная рана, пить вам пока нельзя.

Раненый жадно облизал влагу на своих губах и на некоторое время притих. Потом, словно очнувшись, произнёс:

– Я вёз казну и документы...

– Не беспокойтесь, они в целости и сохранности.

– Но кто вы, назовите своё имя?

– Я Марсель ибн Карим, бастард персидского правителя Карим-хана.

– Вы хорошо говорите по-русски.

– Моя мать была русской.

– А как вы оказались здесь?

– Я направлялся из Империи Цин в Санкт-Петербург. Но это не важно. Главное, что вам нужно беречь силы, а разговоры отнимают их.

– Марсель ибн Карим, я чувствую, что жить мне осталось не долго, поэтому прошу вас, доставьте казну с документами в Тюмень.

– Не беспокойтесь, если Господь призовёт вас к себе, то я выполню вашу просьбу. Назовите мне своё имя, кто вы, откуда?

– Я капитан-поручик Казанцев Алексей Петрович, инженер-фортификатор, ехал на службу в Тюмень. Моя семья осталась в Вологодской губернии. Там наше родовое поместье, в селе Кувшиново, - с трудом отвечал раненый, тяжело переводя дыхание.

– А в Тюмени есть люди, которые вас знают?

– Нет, - сказал Казанцев и на некоторое время замолчал, пытаясь что-то вспомнить, - я учился во Франции, а когда вернулся в Россию, то меня сразу направили в Тюмень, из-за отсутствия там грамотных инженеров... Я узнавал, кого могу встретить на новом месте службы, но знакомых фамилий не услышал.

– Алексей Петрович, у вас большая семья?

– Семья... Мать и жена, да сын Иван пяти лет. С собой их брать побоялся, неспокойно здесь. Позже хотел...

– А кроме матери и жены других родственников нет?

– Братья в детстве умерли, отец в Семилетнюю войну погиб.

– А родственники жены, может им что передать?

– Жена из Ярославля. Мать с отцом там у неё живут и два младших брата. Про других ничего не могу сказать, не знаю.

– А как звать вашу жену?

– Варвара Михайловна. В девичестве Белокопытова. Сбережения у меня небольшие остались, там они, в сундучке с документами. Передайте ей...

– Обязательно передам.

Разговор и воспоминания отняли у раненого последние силы. Его дыхание стало частым и поверхностным. Вдруг тело офицера исказила резкая судорога, потом сильно напряглось... И он испустил дух. Агеев тяжело вздохнул и перекрестился. Требовалось уснуть, утро обещало быть хлопотным.

ПЛАН.

– Запомни, Егор, ты теперь Ваше благородие Казанцев Алексей Петрович. С этого дня обращаться к нему только так, - и Агеев внимательно посмотрел на собравшихся в доме товарищей, - а Фёдор Тимофеевич станет при тебе денщиком. Он с местными реалиями знаком хорошо, если что, всегда подскажет.