Генерал-аншеф Александр Васильевич Суворов по случаю праздника Покрова Святой Богородицы стоял в церкви и слушал торжественную литургию, когда туда забежал один из его пехотинцев.

– Ваше высокопревосходительство, Ваше высокопревосходительство, - обратился к Суворову запыхавшийся солдат, глаза которого горели радостью.

– Что случилось, братец?
– спокойно и с улыбкой спросил Александр Васильевич.

– Чудо, Ваше высокопревосходительство! Чудо!

– Какое?
– генерал удивлённо посмотрел на солдата.

– Османские корабли, которые направлялись к нашему берегу, сами взрываться начали!

– Как сами?
– ещё больше удивился Суворов.

– Не могу знать, Ваше высокопревосходительство! Но флагманский корабль и все суда, на которых находились янычары, взлетели на воздух!

– Да разве ж может такое быть? Уж не заболел ли ты?
– подозрительно посмотрел на солдата Суворов.

– Никак нет, Ваше высокопревосходительство!
– бодро ответил солдат.

Тут в церковь зашёл секунд-майор Булгаков, лицо которого выражало некую растерянность и радость.

– Ваше высокопревосходительство, - обратился он к Суворову, - вражеские суда большей частью взорвались, остальные поспешно отступают.

– Хорошо, - быстро взял себя в руки генерал-аншеф, - продолжайте наблюдение. После завершения торжественной литургии я присоединюсь к вам.

* * *

В небольшом домике за столом, который стоял возле затопленной печки, сидели два человека и не спеша вели беседу, угощаясь довольно неплохим вином. Это были генерал-майор фон Рек и генерал-аншеф Суворов.

– Что вы думаете, Иван Григорьевич, по поводу взрывов на османских кораблях? Может, есть какие-нибудь новости?
– спросил Суворов.

– Слухи, только, Александр Васильевич, слухи.

– И какие же?

– Их три. Первый, что это наши солдаты смогли незаметно подвести брандеры к османским кораблям и взорвать их.

– Но такого приказа не было!
– усмехнулся Суворов, - как и тех смельчаков, кто бы это сделал.

– Говорят, смельчаки ценою собственной жизни уничтожили корабли ненавистных османов.

– Ну, допустим. Хотя эти брандеры никто не видел. А что ещё?

– Говорят, что это устроили французские инженеры, которые находятся в крепости Очаков на османской службе.

– И зачем им сие? Что-то мне в это совершенно не верится. Французы верные союзники султана.

– Слух ходит, что они получили от Светлейшего князя Потёмкина очень большую сумму и предали своих союзников.

– Неужели Григорий Александрович так не верил в нас, что решился через подкуп устранить опасность, которая угрожала Кинбурнской крепости? И какую сумму называют?

– От ста тысяч рублей до миллиона!
– ответил фон Рек, и на лицах обоих генералов появилась улыбка.

– Ну, а третий слух какой?
– после некоторого молчания спросил Суворов.

– Говорят о каких-то персидских фанатиках - шахидах, которые мстят Порте. Мол, эти люди готовы легко принять смерть, если вместе с ними погибнут их враги.

– Если это были фанатики, то врагов с собой они унесли не мало, - горестно усмехнулся Суворов.
– Почти весь османский десант и пять лучших кораблей на дне. Да и другие пять тоже представляли серьёзную силу. Думаю, после такого конфуза, Порта в этом году боевых действий больше не предпримет. Только что писать Светлейшему князю..?

– А вы, Александр Васильевич, про все три слуха и напишите, а там он сам пусть выбирает, какой ему больше по сердцу.

– Ты прав, так и напишу. А нам жалеть не о чем, солдатики наши живы и здоровы. Теперь можно будет более спокойно заняться укреплением Кинбурна.

Слухи распространяются очень быстро, особенно если они направлены умелой рукой. В Очакове французские инструкторы и инженеры разделили участь своих коллег, которые погибли при взрывах кораблей. Только здесь они погибли не от подводных мин, а от рук разъярённых янычар, которые остались живы. Сам же Потёмкин докладывал Императрице, что пользуясь алчностью французов, подкупил их офицеров, которые подложили бомбы в пороховые погреба. И даже были названы суммы и имена, так как проверить этого всё равно никто не мог. Государыня поздравила его с викторией, посетовав на то, что жаль - у неё нет столько денег, чтобы подкупить всех недоброжелателей и поссорить их между собой. Хотя без дорогого подарка Светлейший князь не остался. Вот так вот выходцы из будущего украли у Александра Васильевича Суворова победу, но сохранили жизни многим офицерам, которые должны были погибнуть в этой битве. В Константинополе царило всеобщее уныние, перемешанное со злобой на французов. А в Петербурге радовались победе и называли французов друзьями, которые за рубли уничтожат всех врагов России. Престижу Франции была нанесена звонкая пощёчина.

ВДАЛИ ОТ ДОМА.

Осень, зиму и весну Муравьёв со своей командой провёл в Херсоне, где организовал постройку литейно пушечного завода. Удачно попав на приём к Светлейшему князю Григорию Александровичу Потёмкину, он смог убедить его не только в том, что завод - это нужное дело, но и в том, чтобы это дело досталось ему, продемонстрировав работу пушек, которые стояли на кочах. Демонстрация Григорию Александровичу очень понравилась. А ещё он был доволен тем, что нашёлся достаточно умный человек, готовый построить такой нужный завод. Светлейший понимал, что война с Портой будет длиться достаточно долго, и оружейное производство на южных границах Российской империи необходимо. Муравьёв ещё уговорил Потёмкина, чтобы на завод привозили непригодные орудия, из старых крепостей, которые подлежат упразднению и из тех, которые сдадутся на милость победителю.