И засмеялась. Впрочем, не так уж и весело.

— Ради такого повода можно и винца выпить, а? Я надеюсь, ты пьешь, красавчик? Не обидишь старуху?

Фьералин улыбнулся. Эта дама начинала ему нравиться.

— Да пусть у меня руки отсохнут, если я посмею обидеть прекрасную леди, — ответил он, отпивая из кубка.

Вино и впрямь оказалось дивным на вкус. Не то, что ягодное варево нимф.

Старуха засмеялась еще громче и, прикрыв глаза, с наслаждением сделала глоток.

— Да, давно я берегла эту бутылку. Все ждала какого-то особенного повода. Да только со мной тут совсем ничего не случается. Я уж подумала, что так и останется она не тронутой…

Фьералин многозначительно промолчал. Но хозяйка и сама уже бросила на него быстрый цепкий взгляд и спросила:

— Меня зовут Алишера. А тебя?

— Фьералин, — ответил эриний, более не скрывая настоящего имени.

— Как необычно, — проговорила она. — Зачем ты здесь, Фьералин? И как сюда попал? На острове нимф нет места мужчинам.

— Это долгая история, Алишера. Главное, что я пришел за женщиной, которую хочу забрать.

— Вот как? — изумилась она. — Повезло же этой женщине, раз ее возлюбленный смог ради нее преодолеть скалы морского Духа.

— Не возлюбленный, — зачем-то поправил эриний, и сам сморщился.

Старуха едва заметно улыбнулась, но уточнять не стала.

— Я собираюсь вернуть ее, — добавил мужчина. — Но мне нужно знать все детали. Я надеялся, что ты расскажешь мне, Алишера. Ведь ты — нимфа-изгнанница, верно?

Женщина внимательно посмотрела на собеседника и опустила глаза, не переставая немного грустно улыбаться.

— Да, я — нимфа-изгнанница. Бывшая младшая жрица. Следующая после Харры. И я действительно знаю многое. Но скажу сразу: “Если твоя девочка уже стала нимфой, все старания бесполезны”.

— Я так не думаю, — ничуть не испугавшись такого пророчества, покачал головой он.

Старуха хмыкнула.

— Что ж, я готова ответить на твои вопросы, но только после того, как ты расскажешь мне про себя, Фьералин, — с улыбкой протянула она. — Я тут слишком давно, чтобы ценить хорошую историю на вес золота.

Эриний понимающе кивнул. Следующие полчаса он в подробностях, очень радующих старуху, описывал события, приведшие его на земли нимф. Алишера охала и ахала в нужных местах, и вообще оказалась отличным слушателем. Впрочем, когда настала ее очередь говорить, она не осталась в долгу:

— Как правило, на Эденрейс женщины приходят сами, — зазвучал ее тихий, немного скрипучий голос, так непохожий на медовые трели нимф. — Обездоленные и одинокие, часто — некрасивые и с уродствами. Морской дух манит их в свое логово, а его жрицы рассказывают новым “женам”, как изменится их жизнь. Как изменится их внешность после обряда. Голосу нимф сложно противостоять, как ты, наверняка, знаешь. И обиженные несчастные дурнушки соглашаются.

Старуха сделала паузу, глотнув еще вина.

— Сила морского Духа действительно меняет их. Нас… Но каждого по-своему. Тело женщины всегда по-разному реагирует на потерю части души. И, чем больших изменений хочет будущая нимфа, тем больший кусок души требует Дух. Но женщина и сама может отдать больше… если пожелает…

На миг старуха как будто поникла. Но уже через мгновение ее рассказ продолжился:

— А потом деваться уже некуда. Проходят годы, облик и душа нимфы меняются, ведь отныне внутри каждой “жены” морского Духа — его часть. С годами женщины становятся холоднее, злее. Нимфы становятся похожими на красивых статуй. Красивых и холодных. Часть, отданная Духу, тянет, гложет, требует… Мы мечтаем соединиться с Ним. И, лет через сто, сходим с ума, потому что это невозможно.

Фьералин слушал женщину, с каждым произнесенным словом становясь темнее тучи. А старуха тем временем продолжала:

— Некоторые ныряют в океан, превращаясь в русалок. Они губят корабли своим пением просто потому, что хотят увидеть мужчину. Ощутить любовь, которой их сердце лишено.

— Что-то мне это напоминает… — зло проговорил Фьералин, отставляя опустевший бокал. — А почему ты так выглядишь? Ведь ты тоже была нимфой.

Старые глаза хозяйки хитро блеснули.

— Я отринула все дары Духа, — ответила она с улыбкой. — И магию, о которой когда-то так мечтали мы с сестрой, и красоту, которая у меня была…

— С сестрой?

— Да, — пожала плечами она, неловко указав на портрет, который совсем недавно привлек внимание эриния. — Харра… была моей родной сестрой. Мы стали нимфами, когда нам было по шестнадцать лет. Со временем я поняла, что подарки Духа — это яд, постепенно уничтожающий нас. А Харра тому времени уже стала Верховной жрицей, и мои россказни не должны были смущать других “жен”. Она прогнала меня, не решившись убить.

Мужчина удивленно вглядывался в смуглых девушек на картине и не мог поверить, что одна из них теперь — светловолосая жрица с приторно-сладкой красотой, а вторая — древняя старуха. Хотя когда-то обе были сестрами.