Старик долго лежал, молча, с глаз его, казалось, чуть сдернуло пелену слабости и болезни. Потом поманил ее пальцем к себе. Анна нагнулась к самым его бледно-синим губам.

– Обещай, что присмотришь за остальными детьми - шепотом потребовал он.
– Пока они не будут готовы тоже уйти.

Анна недолго колеблясь коротко кивнула. Мастер кивнул в ответ.

– Рассеки ее голову - шепотом сказал он, а тело потом сожги. И пепел ... по ветру... в лесу... или над озером ... чтобы в красивом месте... может поможет....

Он в изнеможении закрыл глаза. Ритм его пульса изменился и из соседней комнаты появилась сестра. Она сердито выгнала растерянную Анну. Мария в сумке молчала.

Выйдя из больницы Анна остановилась не зная, что делать дальше.

– Пойдем домой?
– спросила она Марию. Та тотчас ответила:

– Нет.
– голос ее слегка дрожал.
– Давай закончим это побыстрее. Прямо сейчас... сегодня.

После недолгих размышлений Анна отправилась в супермаркет. Она купила туристический топорик, мешок с углем и бутыль с жидкостью для розжига костра. С комом в горле она стояла на кассе, оплачивая покупки кассиру, который думал, что это набор для пикника, а не для убийства и погребения.

"Что я делаю?" - в панике метались ее мысли "- Неужели я своими руками ее убью? Снова?". Но потом она снова вспоминала тихий и спокойный голосок Марии, исполненный силы воли и собственного достоинства. "Не делай больше из меня куклы...." Эти слова жгли ее как клеймо из раскаленного железа.

Стиснув зубы и смахивая слезы, она упорно крутила педали велосипеда уезжая в глубь леса. Отматывая километр за километром, по узкой пешеходной тропинке в окружении величественных стволов огромных деревьев, ей стало постепенно казаться, что это просто загородная прогулка, и что в конце ее ждет ...

– Мамочка - тихо сказала Мария, когда они выехали на небольшую поляну возле лесной речки, - Хватит, здесь вполне подходящее место.

Анна послушно остановилась, прислонила велосипед к дереву и с рюкзаком и сумкой пошла к берегу реки. Руки ее тряслись, когда она раскрывала рюкзак, чтобы вытащить все необходимое для огненного погребения дочери. Пока Анна раскладывала уголь, спички и жидкость для розжига, снимала чехол с топорика, ею овладевало отстраненное безразличие. Словно это не она делала, а кто-то другой. Из леса Анна приволокла обломок толстой ветки в качестве колоды для рубки.

Мария все это время сидела тихо и наблюдала за ней, или просто смотрела на лес вокруг.

Закончив все приготовления Анна уселась рядом с ней прямо на траву. "Джинсы запачкаются" подумала она мимолетно и вяло удивилась о каких пустяках она думает в такой момент. Они сидели так и молчали, смотрели на текущую реку, на то, как, шумя под ветром, полоскались верхушки деревьев. Где то в глубине леса стучал дятел, кричала птица, а большой и шумный город был далеко и его гул был почти неразличим за шелестением листьев и скрипом деревьев.

Мария спросила ее, что за птица поет, удивилась что мама не знает. Некоторое время они перебирали названия, пока не сошлись на том, что им детям бетонных джунглей не угадать. Как-то неожиданно легко и свободно они заговорили о пустяках, о просмотренных на прошлой неделе фильмах и прочитанных книгах. Анна рассказала о то, как продвигается ее работа со светодиодами в пластике. Мария принялась вспоминать свои детские книжки, которые читала по складам. Они смеялись, припоминая какие-то смешные моменты из их жизни год назад, неловкие, глупые и такие милые в этот момент. Особенно смешно было вспоминать о том, как Анна купила в самом начале памперсы сама не зная зачем.

Где - то посреди шутки Анна внезапно разрыдалась, ее отстраненность пропала и она остро и горько ощутила, что сейчас проходят последние минуты ее совместной жизни с ее дочерью, что еще немного и она пропадет из ее жизни. Они расстанутся навсегда. И ничего больше не будет кроме этих воспоминаний о прожитых годах и этих последних минутках. Анне так много хотелось сказать и так больно было от того, что все равно всего не выговоришь и непонятно было даже с чего начинать. Мария чувствовала то же самое.

– Обними меня мамочка - сказала она тихо.
– На прощание. Мне очень страшно. Будь рядом до конца, хорошо?

– Конечно,- кивнула заплаканная Анна и крепко стиснула дочь в объятиях, боясь, как обычно, сжать ее слишком сильно, чтобы не повредить.

– Я буду сильной - сказала Мария, - И ты тоже. А теперь сделай все, что нужно. Я люблю тебя.

– И я люблю тебя, доченька, - прости меня за все.

Мария как будто глубоко вздохнула а потом сказала:

– Давай.

Анна поднялась, бережно пристроила тельце Марии так, чтобы оно лежало на земле, а голова была на толстой ветке. Потом взмахнула топором и с силой ударила по голове дочери. Первый удар пришелся вскользь и срезал часть волос с головы, стесав небольшой кусок пластика и вызвав короткий болезненный стон Марии.