Это обещание я давала на всю жизнь.

*

Все казалось таким легким, а на деле получилось сложнейшим в жизни. Пришлось очень долго унимать страх. Что ни говори, а я боялась. Боялась этой ночи, боялась того, что должно было случиться, боялась своего будущего. Я не могла даже в зеркало глянуть, боялась увидеть себя живой и передумать.

Решительности хватило ровно на то, чтобы заглушить панику. В девять вечера я собрала волосы в хвост, затолкала в рюкзак все вещи, которые казались мне необходимыми, вытащила из рамок фотографии папы, Эммы и Лукаса.

Еще полчаса просидев на кровати, я быстро сбежала на первый этаж. Мама смотрела видео с операции, заедая его мороженным.

— Куда собралась? — удивилась она, едва завидев меня с рюкзаком в руках.

Я наивно улыбнулась.

— Поеду к Ханне. Она прислала мне залитое слезами сообщение, — я помахала телефоном, — ее бросил парень, нужна срочная женская помощь. Ну, знаешь: сопли, слезы, торжественное удаление его номера. Такое сама не сделаешь. Наверное, придется остаться у нее ночевать.

Мои слова впервые не вызвали у Эллен никаких подозрений. Я расценила это, как знак.

— Возьми мой «опель», — предложила мама. — Завтра у меня выходной.

Я попыталась сделать радостное лицо, какое бывало у меня всякий раз, стоило поманить ключами от машины. Перед уходом я целую секунду смотрела прямо Эллен в глаза, словно извиняясь за свой поступок.

— Только не переусердствуйте! — крикнула мама вдогонку.

История о брошенной Ханне внезапно вернула меня на землю. В попытке наверстать упущенное с Лукасом, я совершенно забыла об Итане. Сложно было представить его реакцию, чего только стоила его теперешняя ледяная отчужденность.

По пути в гараж я боролась еще и с мыслями о друге.

С темного неба незаметно сыпались снежинки, укрывая дорогу белым полотном. Я забралась в машину, и лишь когда положила руки на руль, заметила, как они дрожат. Страх все крепче сжимал тиски, вскоре можно будет ожидать истерику.

Не позволяя себе уклониться, я завела мотор. Полчаса дороги в лес промелькнули, как миг. Я вела машину к поляне, где впервые увидела Нейта в личине волка. Это было почти символично.

Мозг самостоятельно генерировал причины, позволяющие мне вернуться домой. И лишь одной хватило, чтобы продолжать жать на газ. Этой причиной была моя сестра, точнее ее смерть. Лишь теперь я начала понимать, чего стоит моя забота о Лукасе. Я не могла помочь Эмме, поэтому должна была позаботиться хотя бы о ее памяти.

Въехав на поляну, запорошенную снегом, я погасила фары. На короткое время стало очень темно, потом я начала различать очертания деревьев. Снегопад в город явно пришел отсюда. Свет луны, отраженный идеальным белым зеркалом, делал пространство видимым даже для моих глаз.

Я подавила испуганный стон. В ту ночь мне было страшно видеть, как волк набрасывается на Итана, но еще страшнее было осознавать, что сегодня я была здесь одна. Закрывая глаза, я сделала глубокий, умеренный вдох, пытаясь четче определить причину, которая привела меня сюда.

Выбираясь из машины, я поежилась от мороза. Темная дорога, ведущая обратно в город, под навесом тяжелых ветвей выглядела так, словно ни за что не даст мне повернуть назад. Прогоняя мрачные мысли, я заставила себя уйти от «опеля» вглубь леса.

Уже через несколько минут я сильно замерзла и засунула руки подмышки. Отчасти это был внутренний холод, жгучий лед ужаса. Дыхание вырывалось вперед облачком пара и таяло в морозном воздухе. Чем дальше я шла в лес, тем меньше снега лежало под деревьями. Размашистые ветки сдерживали его, и я словно вновь оказалась там — в сыром осеннем лесу, где Итан бежал за мной. Я невольно обернулась.

Призрачное эхо мужского голоса было лишь игрой безжалостной памяти. Конечно же, Итана здесь нет, но мне так отчаянно хотелось верить в его присутствие. Хотя мне стоило забыть о нашей дружбе. Не осталось даже слабой надежды на то, что он вновь со мной заговорит. Я никогда не страдала излишним оптимизмом, и сейчас не пыталась.

Потерять жизнь, вот так, в семнадцать.

Я вспомнила о том, что в январе мне должно исполниться восемнадцать. Мысли, в которых медленно кружили снежинки, напомнили мне о том, что завтра наступит зима.

Невыносимо больно было представлять то, что могло ожидать меня впереди, не приди я сегодня в лес. Но все картинки будущего заслоняло лицо сестры, погибшей за нашу семью. Даже оно рассыпалось на осколки под давлением страха, и передо мной вновь предстал холодный ночной лес.

В глубине было не так светло. Темные пятна кустарников выглядели зловеще, искривленные ветви деревьев — угрожающе. Я вспомнила свой кошмар, муку на лицах каменных статуй. Сегодня этот сон мне не приснится.

Я остановилась, привалилась к дереву и закрыла глаза. Едва ли что-то угрожало мне здесь больше, чем моя цель.