Шрифт:
«Звезда» пребывала в шоке. А я — в экстазе.
Фонтан её страстей просто захлёстывал. И призывал приобщиться, омыться и разделить.
Какая женщина! Источник наслаждений! Вся. В любом месте. Тут и не хочешь, а… захочешь.
Страсти её, правда, были не из радостных. Ненависть, злоба… Но это дело наживное. Главное — сильное чувство. Хоть какое.
«Тёплых — изблюю…».
Сейчас она пропотеет, притомится и я её… Полюблю. Всю. Неторопливо, вдумчиво, глубоко и разносторонне.
Освободиться от «браслетов» она не могла, но «способ крепежа» оставлял достаточно пространства для манёвра. Беспорядочные рывки сменились упорным целенаправленным взбрыкиванием.
«Кобыла била задом».
Чувствовалось, что это надолго.
«Человек не доживает и до ста лет, а суетится как на тысячу».
Софочка суетилась на две.
Она осознавала себя обманутой. Не то, чтобы обман был для неё новостью — она и сама постоянно дурила окружающих, даже и по мелочам. Но от меня этого не ожидала. Привыкла, что мне лжа заборонена.
«Мужчине можно верить до тех пор, пока он не скажет «люблю».
Странно — я ещё ничего такого не говорил, а она уже не верит.
«Обманутые ожидания». В женском исполнении. То, что я её и сейчас не обманываю — ещё не понимает. Поэтому страшно злобится. Попёрла напролом. Точнее — на подкид. Упрямства у неё — много, сил — хватает. И ждут меня долгие часы тряской рысцы. По банному непроезжему бездорожью. А где вы видели в бане — проезжую дорогу?
Дура — раз уж попала к «Зверю Лютому» в лапы — лежи спокойно и не рыпайся.
У меня план по мельницам на следующую неделю не согласован, надо дать отмашку по вывозу болотной руды, собирался с двумя литовскими семьями поговорить…
Дел — выше крыши. А она, вишь ты, брыкаловщиной занялась. Унылое однообразие родео.
«Расслабиться и получать удовольствие» — международная женская мудрость.
Коллегши, вы никогда не пробовали, в ходе выслушивания начальственного разноса, ритмически напрягать и расслаблять… некоторые группы внутренних мышц? — Как отмечала одна моя собеседница — даёт очень позитивный психологический эффект. Да и административно… «На ковёр» — с радостью и нетерпением.
Ну вот, 8 секунд, как и положено по регламенту этого вида спорта, я на ней продержался. И чего дальше?
Однообразие предложенного «тетушкой» галопа вгоняло в тоску, требовало перевода ситуации в какую-то новую фазу. Как у алкоголиков: «А поговорить?».
Пришлось прижать к лавке всем телом, улечься на её спине, приблизить губы к уху. И приступить к проповеди. Дополняя свои просвещающие и удобряющие слова непрестанными движениями пощупывающих, пощипывающих и полапывающих вездесуйных ручонок.
— Софочка, ты дура. Ты дрянная, мерзкая и непотребная баба. Но это пол-беды. Ты — дура. Ты дура с детства. С тех пор, как пошла замуж за Андрея. За сына убийцы твоего отца. С обмана его. И братья твои — дурни. Вздумали Андрея на мякине провести. Пни лесные, а туда же — светочами разумности да хитрости себя возомнили. И батюшка твой, Стёпушка покойный — дурень. Мог же семейство с Москвы убрать, видел же — на его шею топор точат. И дед твой — дурень стоеросовый. Коли решил, что проклятия преданного им Хадоги — туманом развеются. Вы все — князьки вятические — гнилой, дурацкий род.
Пока пальчики мои, скользкие от покрывающего её масла, мяли мясцо, проникали во всякие дырочки, складочки и закоулочки, картографируя рельеф местности с его выпуклостями и впуклостями, другой сексуальный орган — язык хомнутого сапиенсом — шарашил по заплетающимся в морские узлы мозговым извилинам.
— Вот приволок я тебя сюда. Добром же просил: веди себя тихо, прилично. На других гляди, уму-разуму учись. У нас тут — не как везде. Обвыкни. Ан нет, ты ж у нас — княгиня. Свет красы и проблеск разумности. Ты зачем моих баб перессорила? Да не мычи ты так! Я и сам знаю: всё во имя человека, всё для блага человека. А звать того человека — мил дружок Ванечка. Только не надо обманывать. Ни себя, ни меня. Тебе власть нужна. Тебе главное — под себя подмять, чтобы все по твоей половице ходили, под твою дудку плясали. Дура.
Софочка несколько сбавила темп и амплитуду. Может, утомилась наконец? Или мои слова доходить начали?
Женщины, обычно, более воспринимают интонацию, чем смысл. Неужели я нашёл «верный тон»? Тогда — продолжим.
— Ты — дура. Ты так и не поняла — где твоё место. Возникла нужда в тебе — вздумала торговаться. Ставить условия. Вместо того, чтобы петь и плясать от счастья, что ты, в кои-то веки, стала нужна господину. Что сам «Зверь Лютый» обратил на тебя, старую, толстую, лживую, потрёпанную шлюху, взгляд свой. Что тебе выпал счастливый случай. Пользу хозяину принесть. Хоть чуть-чуть помочь твоему повелителю. А тебе взбрендилось искать себе иную прибыль. Дура! Какая выгода может быть у тебя при моём неудовольствии? Что, в никчёмной жизни твоей, более ценно, чем моё к тебе доброе отношение?