Шрифт:
— Евдокия Михайловна!
И Сергей Владимирович отвесил иронический полупоклон.
Тетка приняла его (иначе не скажешь), сидя в огромном темном кресле, которого он прежде никогда не видел. Черный свитер и черные брюки почти сливались с фоном обивки, и от этого казалось, что над деревянной спинкой торчит отрубленная женская голова с мрачными длинными глазами, неподвижно глядящими в пространство.
«Эффектная мизансцена», — одобрил мысленно племянник и спросил:
— Можно присесть?
— Садись…
— Ох! Я машину не закрыл, — спохватился вдруг Сергей Владимирович и сделал движение назад. Но тут же остановился и сказал:
— Хотя что это я… У вас здесь соседи не воруют.
— Почему же «не воруют»? — не согласилась тетка. — Воруют. Но не здесь, как ты правильно заметил. Так что можешь сесть и успокоиться.
Голос у тетки был непривычно хриплый, надсаженный, словно она незадолго до его приезда выкурила две пачки сигарет подряд или долго-долго рыдала с громкими причитаниями, как рыдают деревенские бабы на похоронах. Хотя племянник, знавший ее характер, был твердо уверен: ни того, ни другого тетка делать никогда не станет.
— Как твое здоровье? — с заботливой иронией осведомился племянник.
— А почему тебя это волнует?
— Видишь ли, — объяснил Сергей Владимирович, — разговор нам предстоит долгий, и, боюсь, не очень приятный. Так что, если тебе нужно запастись валерьянкой, сделай это сейчас.
Зрачки длинных неподвижных глаз чуть дрогнули и сфокусировались на ухоженном, красивом человеке, сидящем напротив.
— Вот как!
И Евдокия Михайловна задумчиво опустила ресницы.
— Ты прав, — сказала она через минуту и поднялась с кресла. — Я принесу свое лекарство.
Тетка вышла из комнаты, оставив племянника одного. Тот уселся поудобней в своем кресле и обвел одобрительным взглядом огромную гостиную с большим мраморным камином, темной громадой рояля, мягким диваном и креслами, уютно расставленными по всей комнате.
Хороший дом. Пожалуй, и переделывать в нем почти ничего не придется. Только выбросить этот портрет, висящий над камином, — и все дела.
— Вот и я, — сказала тетушка. Поставила на столик перед своим креслом поднос с большим стаканом воды, пузырек с какими-то таблетками и спросила:
— А тебе?
— Благодарю. Я хорошо себя чувствую.
— Рада за тебя. Только с чего бы тебе хорошо себя чувствовать?
— Есть повод. Сейчас поделюсь.
Евдокия Михайловна открыла пузырек и бросила на язык пару таблеток в желтой гладкой оболочке. Запила их водой и объяснила:
— В таком случае, приму-ка я лекарство заранее. Мне почему-то кажется, что твое хорошее самочувствие будет мне дорого стоить.
Сергей Владимирович от души рассмеялся.
— Прекрати! — велела тетка. — Траур в доме.
— Да что ты! И по кому?
— Ты сам прекрасно знаешь.
— Знаю. И ты знаешь. Не делай вид, что тебе неизвестно имя этого парня.
Наклонился вперед и уточнил:
— Настоящее имя.
Как он и предполагал, тетушка не дрогнула.
— О чем ты? — спросила она безмятежно.
— О внуке твоего бывшего мужа, — ответил Сергей Владимирович. — Об Анри Девиллье. Так его, кажется, звали?
Тетка ничего не ответила. Молча откинулась на спинку кресла и застыла, неторопливо разглядывая племянника. Ни страха, ни любопытства в ее глазах он не нашел, как ни старался. Только бесконечную усталость.
— Тебе привет от папаши Клода, — сказал он бодро. — Кстати, тетя Дуня, почему ты решила платить ему пенсию инкогнито? Думаешь, он откажется от денег, если узнает, кто их ему подбрасывает?
— Конечно, нет!
— Тогда к чему такие тайны?
— Сережа!
И тетка укоризненно покачала головой.
— Ты забываешь, что все деньги мой бывший муж проиграл в казино…
— Ах, да, да, да! — спохватился племянник и обвел выразительным взглядом огромную гостиную. — Ты же после его смерти осталась без средств к существованию!
— Легенда была такой, — подтвердила тетка очень хладнокровно, и на одну минуту Сергей Владимирович испугался. События разворачивались вовсе не по тому сценарию, который он составил, а импровизация никогда не была его сильной стороной.
— Легенда? — переспросил он, выигрывая время. — Значит, деньги все-таки у тебя?
— У меня, — снова подтвердила тетка все с тем же жутким дружелюбием. И объяснила:
— Легенда была нужна, чтобы обойти некоторые французские законы о правах наследников.