Арден приземлился и присел, позволяя пассажирам слезть с его спины. Я же подошла к его морде и погладила.

– Спасибо тебе огромное, Арден. Давненько мы с тобой так не развлекались.

– Всегда к твоим услугам, Отшельница. Вызывай еще, как-нибудь повторим. Только не бери с собой таких впечатлительных друзей. Они мне едва чешую не вырвали. Цеплялись так, что я думал, что они мне ее всю выдернут.

– Ладно, до встречи.

Арден вернулся к себе домой обратным призывом, а я посмотрела на команду и первой сорвалась с места, крича:

– Кто последний, тот какашка!!! Аха-ха, простите меня, Какаши-сан!

Я не первой прибежала, но финишировали мы все вместе. Я шла к резиденции и довольно улыбалась. Полет с Арденом всегда поднимал мне настроение.

Постучавшись, мы вошли в кабинет, в котором кроме Хокаге обнаружились его жена и сын. Минато-сан сразу заметил, что я довольно улыбаюсь, а двое других выглядят какими-то убитыми.

– Мы вернулись! То есть, девятая команда справилась с заданием!

– Наги-чан!

– На-чан!!!

Маленький непоседа спрыгнул с колен отца и побежал ко мне. Я его поймала и подбросила, тут же поймав. Он захохотал, как делал это в детстве, а я спустила его на пол, широко улыбаясь.

– Привет, Лисенок!

– Вы рано, – протянул Минато-сан, но тоже улыбался, видя столь явную радость детей. – По моим расчетам вы должны были вернуться через три дня. Три дня туда, и три обратно.

– Мы немного… мм, срезали путь, да.

– И как же вы срезали путь? – прищурился Намикадзе, а я не стала скрывать.

– Прилетели на Ардене.

– Наги-чан, вас никто не видел? – спросила Кушина-сан, подходя ко мне и обнимая.

– Нет, никто. Мы высоко летели.

– Ладно тогда. Идите, отдыхайте. Наги-чан, еда в холодильнике.

– Хай~…. Тогда, разрешите откланяться. До завтра, Тора-кун, Орочимару-сенсей!

Я покинула резиденцию вместе с Нару и держала его за руку, довольно улыбаясь. Прохожие кидали на нас уже не такие яростные взгляды, а если я видела подобное, то позволяла себе выпустить немного КИ.

– У тебя хорошее настроение, На-чан?

– Так заметно?

– Ты улыбаешься, На-чан, – улыбнувшись во все тридцать два зуба, проговорил Нару, стискивая руку еще крепче. – А когда мы продолжим тренировки?

– Ну, сейчас только два часа, так что можно немного позаниматься. Пошли?

– На-чан, я тебя обожаю!

– Аха-ха-ха, и я тебя, Нару…

Наш путь лежал к полигонам, когда я заметила трех Учиха, которые тоже шли на полигоны. Решив не обращать на них внимания, я положила ладонь на макушку насупившегося Лисенка и навела шухер.

– На-чан, прекрати, – захохотал Нару, а я подхватила его смех и позволила ему обхватить мою руку, а после потянуть на себя.

Я послушно наклонилась, и чмокнула его в нос. Он залился краской, а я рассмеялась и пробежала чуть вперед. Сейчас у меня было такое игривое настроение, что хотелось поиграть с пятилетним ребенком до отключки.

Вот и сейчас, я отбежала чуть вперед и, повернувшись спиной к заходящему солнцу, я протянула руки Нару и пропела:

– Спасибо, родная, за милого сына,

Спасибо за то, что ты жизнь подарила.

Спасибо богу, за счастье навечно,

Живу я, пока бьется у сына сердечко!

Последнюю строчку я, откровенно говоря, переделала на свой лад, но песня приобрела новый смысл.

Нару забыл про смущение и подбежал ко мне, влетая в мои объятия, а я его подняла на вытянутые руки. Он завизжал, я по-настоящему широко улыбнулась и, еще раз подкинув его и поймав, спустила с рук и повела к полигону девятой команды.

Каково же было мое удивление, когда я увидела там Тору-куна с его сенбонами. Он метал их в мишень, произнося:

– Я не позволю никому тронуть моих друзей! Я не позволю никому тронуть моих друзей. Я не позволю…

Нару тоже застыл, смотря на мишень, которая была утыкана сенбонами так, что даже отметок не было видно. Вдруг с соседнего полигона раздался целый хор голосов:

– Катон: Гокакью но Дзюцу!

Над деревьями поднялся воистину громадный огненный шар, а я испугалась за Тору-куна, который как заведенный отправлял в полет сенбоны.

– Нару, останься здесь, ладно?! Каге Буншин но Дзюцу!