В ответ Флёр лишь приподнялась немного - и впервые в жизни поцеловала Гарика в губы. От неожиданности он вновь покраснел, но не отстранился, ответил, боясь обидеть свою подругу. Она прервала поцелуй, когда стало не хватать воздуха, но потом, продышавшись, поцеловала своего кавалера еще раз. И когда Флёр все же упорхнула за дверь кареты, Гарик еще долго стоял под падающим с неба снегом, пьяный от счастья.

С таким же счастливым выражением лица он вернулся в купе, забрался на привычную уже верхнюю полку и почти сразу заснул.

Снился ему родной Ленинград.

Он, Гарик Чернов, мчался на катере по Неве. А рядом с ним сидела очаровательная девушка с пронзительно-синими глазами, и свежий соленый ветер развевал ее длинные платиново-белые волосы. Мимо пролетали дома и соборы, заводы и дворцы, мосты и скверы. Знакомые с детства шпиль Петропавловской крепости и купол Исаакиевского собора блестели золотом на ярком летнем солнце.

Катер вырвался на простор Финского залива, помчавшись в сторону Петергофа с его фонтанами.

Внезапно сидевшая рядом девушка вдруг дернула его за плечо и знакомым голосом Доры сказала:

Гарик! Гарик! Вставай! Завтрак проспишь!

Что... Что такое? Уййй...
– подскочил он, прогоняя остатки сна и ударившись головой о потолок купе.

Гарик, вставай, завтрак проспишь, - повторила Дора, действительно стоявшая рядом.
– Ну что, Ромео, как бал-то прошел? Когда я пришла, ты спал уже без задних ног.

Да как прошел...
– Гарик вновь густо покраснел.

Вижу уже, что хорошо. Вставай, пойдем завтракать.

По дороге в замок привычно встретились с Флёр, которая все еще сохраняла мечтательно-счастливое выражение лица с прошедшего вечера.

Ну что, подруга, как Бал-то прошел?
– спросила ее Дора.

Это было восхитительно. Жалко, что рано закончилось.

Это еще не все, тридцать первого у нас свой новогодний вечер будет.

Два Бала подряд? Конечно же, я приду! Только если ты, Арик, нам что-нибудь там споешь.

Без этого, скорее всего, не обойдется. Хорошо хоть, у нас не такой официозный тон, как вчера был, - со вздохом ответил Гарик.

***

Шотландия, Хогвартс, 30 декабря 1994 года

Обитатели Хогвартса долго не могли понять, что за приготовления идут в красном лагере. Там еще двадцать второго установили срубленную накануне в лесу елку, на которую повесили явно привезенные с собой электрические гирлянды. Еловым же лапником украсили все постройки. Над входом чуть повыше плаката "ДРУЖБА - AMITIE" повесили другой, на котором было написано "С НОВЫМ 1995 ГОДОМ!"

Не подскажешь, Гермиона, что это собрались праздновать русские?
– не выдержал однажды Рон.
– Рождество-то миновало, теперь до Пасхи никаких праздников.

У русских Рождество - не такой важный праздник. Они его, кажется, вообще не отмечают. У них главный праздник - это Новый год. И у них каникулы еще только начинаются.

Новый год? Как можно его отмечать? Это же праздник смерти!

С чего ты взял?

Отец рассказывал, а он слышал от своего деда, который был в России в разгар их Гражданской войны. Так вот, в России на Новый год пьют vodka, танцуют вокруг елки и призывают Угрюмого Мертвеца! (Прим. автора - "Дед Мороз" звучит по английски "Dead Morose")

Какого мертвеца? Ты с ума сошел? Русский Новый год - это то же самое, что и наше Рождество! Ты вообще интересуешься хоть чем-нибудь, кроме шахмат и квиддича?