Он мог бы говорить с собой еще долго, но лежать было холодно, а боль понемногу отступала. Вновь на удивление легко и быстро. Йен сел и осторожно размял запястье. Потом встал и сделал мягкий шаг. И еще один. Смутный зуд в костях - не более. Разве что хочется их почесать. Прорвать ногтями кожу и почесать.

Йен осторожно вышел на лестницу и направился вниз, теми же мягкими шагами, едва касаясь ладонью перил.

“А если Рэй вдруг из-за угла выскочит, - думал он, - можно вжаться в стену, и тогда он примет меня за зеркало. В темноте-то. И в этом... в том, что на мне надето. И прическа, наверное, у меня сейчас такая, как у него обычно… А вообще - Рэй в зеркала, по-моему, принципиально не смотрит. Боится...”

Ему никто не встретился. И, передвигаясь по темным коридорам почти на ощупь, он все же добрался до своей комнаты. Вошел. Осторожно, но плотно прикрыл тяжелую дверь. Прыжком оказался у шкафа и принялся переодеваться. Теплая и - что самое важное - сухая одежда подействовала странно. Йен оттолкнул ногой сброшенные на пол мокрые тряпки - под кровать. С глаз долой. Медленно сел на ложе, прикрыл глаза и понял, что невероятно хочет спать. Даже больше, чем в снежном лесу, хочет спать. Потому что там сон означал немедленную смерть, а тут - можно было спать до утра.

Или еще сутки - пока эти умники не додумаются проверить комнату. А проверят - в шкаф спрятаться. В шкафы Йен прятаться умел мастерски - это даже могли подтвердить некоторые замужние женщины Даара.

“Так и приживусь тут, - думал он, понимая, что веки уже сомкнулись, что он уже не думает - скорее, видит сон об этом.
– Стану призраком замка. Буду по ночам Рэя пугать. Отца не буду - отец пришибить спросонья может. Рэй, впрочем, тоже. С другой стороны, можно пугать издалека. Звенеть цепями. Надо будет найти, где у нас есть цепи…”.

Он уже видел в полусне, как спускается в подвал за цепями. Все еще сидел, но уже спал. И тут дверь скрипнула, открываясь.

Йен вскочил раньше, чем открыл глаза. А когда открыл - увидел перед собой Дэшона. Судорожно вдохнул, но выдохнуть не смог.

“Только не кричи, - мысленно взмолился он.
– Тебя одного я уложу, а вот если на крик стража прибежит…“.

– Ну?
– долетел издали голос Рэя.

“А, нет, можешь кричать, - с безразличным отчаянием подумал Йен.
– Тут уже все равно”.

– Пусто, - ответил Дэшон, глядя Йену в глаза. Развернулся и захлопнул за собой дверь. Йен наконец выдохнул и нырнул под кровать. Через несколько мгновений дверь вновь распахнулась. Йен хорошо знал брата - тот обязан был проверить. И перепроверить.

Рэй вошел, остановился по центру комнаты.

Йен отчетливо видел его ботинки прямо перед собой: любимые ботинки Рэя, один из которых перемотан серой лентой, будто порвался, а нового Рэй себе позволить не может. Отчетливо слышал, как колотится его собственное сердце, как громко, прерывисто он дышит. Ему казалось, это должен был слышать весь замок. Но Рэй не услышал: постоял немного, а потом отчего-то спешно вышел и даже громыхнул за собой дверью.

Йен не шевелился. Из коридора долетели голоса.

– Ты уверен, что это необходимо?
– спросил Дэшон. Говорил он, как всегда, тихо - Йен с трудом разобрал слова.

– Уверен, - ответил Рэй, и его было слышно прекрасно.
– Нужно, продолжать осматривать дворец.

– Хорошо, - сказал Дэшон, - значит, дальше наверх?

“Дальше наверх”, - повторил себе Йен, осторожно выбираясь. Ковер под ладонями оказался неожиданно щетинистым.

Они идут вверх - Дэшон донес это очень внятно. Если заглядывают в каждую комнату по пути, у Йена есть минут десять, чтобы спуститься. Он поднялся, открыл тумбу, вынул полупустой кошель, набил всем, что попалось под руку. Сгреб в горсть кольца. Вышел и уже по пути натянул - по два на палец. Остальные сунул в карман.

До виверн можно добраться по земле. Для этого нужно пройти по дворцовому саду, перелезть забор, спуститься по склону к гнездам так, чтоб смотритель не заметил. Йен только сейчас посмотрел в окно. Их в коридорах было полно, но только сейчас он понял, что что-то за ними было не так. И во дворе замка, и дальше, в саду, горели факелы. Десятки факелов.

Йен даже замер на миг, всмотрелся, зачем-то попытался сосчитать их. А потом увидел - что-то не так и в нем самом. Перевел взгляд на собственное отражение. Глаза отсвечивали желтым.

“И волосы растрепались, - тут же сокрушенно подумал он, намеренно отвлекая себя от ненужных мыслей.
– Надо будет придумать дорожную прическу - чтоб не укладывать ежедневно. Уходя от погони, как уложишь? А потом собственных отражений пугаешься…”.

От погони еще нужно было уйти. В саду факелы. Смотритель тоже небось начеку. Обычно они бывали ленивыми и сонными, и до виверн Йен добирался без проблем. Потом - если замечали, что Йен добрался, - смотрителям влетало от отца, смотрителей меняли, а Йен снова воровал птичек. А что? Он ведь потом возвращал. Покатался - и вернул. Он так и говорил отцу. И был уверен, что Дэшон советовал королю что-то вроде: “Не трогай, пусть летает, пусть хоть чем-нибудь занимается”.