— Я не хотела, понимаете, — всхлипнула я шепотом, когда он прервал поцелуй.

— Я знаю, — также тихо проговорил он и снова поцеловал меня. На этот раз я позволила себе расслабиться, заглушив все противоречия. — Идем…

***

Иногда тебе кажется, что сожаления будут преследовать тебя всю жизнь, если ты поддашься искушению. Ты настолько сомневаешься в своем выборе, переживаешь, что идешь наперекор своим принципам, понятиям, которые ты вдолбила в свою голову. Но в ту ночь, озвучив вслух все, что жгло изнутри, сбросив со своей спины все камни, которые аккуратной кучкой покоились на ней уже очень долго, мне казалось, что я не просто стала свободной. Мне показалось, что я, наконец, вышла из своих же рамок, в которые так старательно себя загоняла. Я знала, что все эти прикосновения, поцелуи, объятия, близость, сводящая с ума, до дрожи в груди… Все это настоящее, искреннее. И я даже сама себе не могла объяснить, почему я в этом была так уверена. И что будет дальше — меня заботило меньше всего на свете. Потому что хотелось, чтобы эта ночь длилась вечно.

— Эй… — разбудил меня невесомый шепот. Теплые руки скользнули по обнаженному животу, крепче притягивая к себе. Сознание заработало лениво, но не поскупилось на яркие воспоминания, от которых я наверняка покраснела. — Сонечка…

И что мне ответить? Доброе утро, Иван Андреевич? Что ему в таких ситуациях отвечают студентки?

— Просыпайся… — снова шепот и теплое дыхание ласково прикоснулось к ушку, куда затем опустился поцелуй. Я невольно выдохнула и улыбнулась.

— Привет, — прошептала я в ответ.

— Ты сегодня читаешь лекцию, ты помнишь? — лениво пробормотал Иван Андреевич.

— Угу, — на автомате пробормотала я, замолчала на некоторое время, мысленно наслаждаясь теплыми объятиями, но затем, все осмыслив я пришла в откровенный ужас. — Вашу ж мать!

— Ты чего? — Ивана Андреевича мой испуг явно позабавил. Он приподнялся на локтях, заинтересованно наблюдая, как я обнаженная мечусь по номеру, собирая с пола и мебели свои вещи. Черт! И почему их так много?! Проклятущая зима! — Сонечка, тебе помочь? — в голосе послышалась легкая насмешка, впрочем, она меня не задела совершенно.

— Через сколько начало конференции? — я остановилась, одной рукой прижала к себе собранные вещи, а вторую запустила в волосы, крепко их сжав в кулак.

— Через… — протянул Иван Андреевич, взяв рукой с тумбы свои часы. — Почти полтора часа. — Он взглянул на меня, надевая часы на правое запястье и следом забирая с тумбы телефон. — Так и быть, в душ иди одна, я так понимаю, тебе надо поспешить, чтобы успеть подготовиться?

— Вот уж спасибо! — я изобразила шутовской поклон, от чего вызвала в очередной раз улыбку на лице сына ректора и, невольно посетовав, что лишилась романтического совместного утра в душе, поспешила приводить себя в порядок.

***

После таких выворачивающих наизнанку вечеров и горячих ночей самое то — покопаться в себе, хорошенечко «погрызть» себя своей незадачливой совестью… Но в данный момент мозг ни о чем другом не мог думать, кроме как о предстоящей лекции. За завтраком в ресторане гостиницы, где мы вновь пересеклись с Иваном Андреевичем, я бездумно уплетала почти все, что было на столе и только когда поймала на себе взгляд своего преподавателя, будто очнувшись, проглотила последний кусок и принялась торопливо запивать всю эту еду кофе…

— Софья, вы так проголодались! — внезапно сказал седовласый старичок, сидевший рядом со мной и внимательно наблюдавший за мной весь завтрак. Интересно, откуда он знает, как меня зовут? — Никак готовились всю ночь, да, Иван Андреевич?

На лице Ивана Андреевича расползлась такая довольная и откровенно пошлая улыбка, что невольно захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым.

— Да, думаю, что она всю ночь усердно готовилась!

После этого он незаметно подмигнул мне и, аккуратно вытерев рот салфеткой, встал из-за стола, оставив меня в окружении старых профессоров злобно сжимать в руке вилку.

Постаравшись привести свои мысли в порядок и сосредоточиться на предстоящей лекции, я медленно вдохнула и выдохнула, а потом попыталась вспомнить хоть что-нибудь из той лекции, которую мне на почту прислал Глеб.

При мысли о нем внутри что-то жалобно и укоризненно заныло. Я так привязалась к нему, даже, как мне казалось, чересчур… А ночь провела с другим мужчиной… Это как-то… Не честно. После этой мысли грусть заботливо окутала сознание, мешая не то что сосредоточиться… Эта самая совесть, которой утром я не дала «высказаться», радостно набросилась на меня, принявшись грызть, грызть…

Аплодисменты при появлении основного профессорского состава конференции вырвали меня из моих размышлений. Группа людей в деловых костюмах, среди которых был и Иван Андреевич, поднялись к пьедесталу и заняли первые ряды. Мой преподаватель сел прямо передо мной, буквально заслонив меня широкой спиной. На какое-то время мне стало так спокойно… Но ровно до тех пор, пока ректор местного педагогического университета не назвал мой ВУЗ и не представил Ивана Андреевича.

Он легко поднялся и…. Улыбнулся, мило пошутил, от чего по залу прокатился легкий смех. Я невольно залюбовалась, подумав, что есть в нем какое-то удивительное очарование, манящее всех вокруг. И он об этом прекрасно знает, ловко этим пользуясь. Была ли прошлая ночь результатом его продуманного плана. Я была жертвой хитрой госпожи Фортуны, которая вечно сопровождает этого мужчину? Хотя, как мне кажется, в тот вечер он мог уйти с любой красоткой, и я тут совершенно ни при чем.