— Холден тебе не брат! Он не Сет!

Лицо Хозяина побагровело от ярости, и он, прицелившись, взвел затвор.

Гризельда повернулась к нему спиной, аккуратно наступая на следующий камень, когда раздался выстрел, и у нее над головой просвистела пуля.

— Неееет! — закричала она, поскользнувшись, и снова выпрямляясь. — Нет! Остановись!

— Ты зло во плоти, Рут. Тебя нужно усыпить, как бешеную собаку.

Сосредоточив все внимание на своих шагах, она стала двигаться быстрее.

Не оглядывайся назад, не смотря ни на что. Наши ноги меньше, чем его. С камня на камень. Я прыгаю, ты прыгаешь.

Слезы обжигали ей глаза, тело одеревенело от страха, она отчаянно пыталась сохранить равновесие. Гризельда услышала, как он снова взвел затвор.

— Прекрати! Прекрааатиии! — рыдала она, захлебываясь собственными словами. Она рискнула и беспомощно оглянулась на Холдена, который все также неподвижно лежал на большом камне.

— О, Холден. Холден, мне так жаль…

Еще один выстрел, и пуля с плеском вошла в воду в футе от нее.

Прежде чем сделать еще один шаг вперед, она закричала: «Нет! Прекрати!».

«Шевелись, Гризельда. Не останавливайся. Не оглядывайся назад. Доберись до леса. Позови на помощь».

Она заставила себя двигаться дальше. Ее ноги скользили с камня на камень, ноющие мышцы координировали движения. Ожидание, что с каждым новым шагом ее вот-вот может пронзить пуля, мешало ей удерживать равновесие, но каким-то образом ей удавалось продвигаться вперед. Наконец она увидела под водой галечное дно и спрыгнула в реку, оказавшись по колено в воде и как можно скорее пробираясь к скалистому берегу.

Выбравшись на землю, она обернулась.

Их уже не было.

***

— Это здесь, — сказал Квинт, и Гризельда заметила, что грузовик остановился.

Они припарковались на обычной, чисто американской, хотя и несколько обветшалой центральной улице, напротив двухэтажного кирпичного здания. На нижнем этаже располагалась непримечательная кофейня, на ее стеклянной двери с облупившейся краской значилось «У Риты» и «С мый ший в мире к фе». Она подняла глаза на второй этаж и увидела два окна, выходящие на улицу. Квартира.

— Хочешь, чтобы я поднялся с тобой? — спросил Квинт.

— Нет, — ответила она, глядя на окна. В окне справа, к стеклу прижимались две ладони, хотя она не могла разглядеть того, кому они принадлежали. Это был он. Она это знала. Она это чувствовала.

Квинт пошарил в нагрудном кармане и, наконец, протянул ей ключ.

— Это тебе.

Она потянулась за ним дрожащими пальцами.

— Я должен предупредить тебя. Сет в плохом состоянии. Прошлым вечером его несколько раз ударили ножом, сломан нос, ушиб ребер. Сотрясение. Перелом скуловой кости. Ему ни в коем случае нельзя было покидать больницу, но он твердил лишь о том, что ему нужно тебя найти. Сказал, что изобьет меня, как Илая, если я не пойду к тебе и не приведу к нему.

— Я о нем позабочусь, — Гризельда слегка подвинулась, чтобы заглянуть в светло-голубые глаза Квинта. — Не в первый раз.

Губы Квинта тронула понимающая улыбка, но он только кивнул.

— Скажи ему, что я приду завтра с едой и всем остальным.

— Спасибо, — сказала она, потянувшись к двери.

— Гризельда, — окликнул ее Квинт.

Она повернулась лицом к нему.

— Я не знаю кто ты такая, но он… в общем, он испытывает к тебе что-то безумное.

Она вытерла глаза и кивнула, закрыв за собой дверь.

Отперев ключом входную дверь, она взглянула вверх на грязную лестницу и сделала глубокий вдох. На протяжении десяти лет Гризельда, откладывая деньги на детективов, разыскивала Холдена, пожалуй, даже надеялась начать с ним новую жизнь, как только его найдет. И вот теперь, когда она была к нему ближе, чем за всю последнюю половину своей жизни, и вот-вот заглянет в серые глаза, о которых так мечтала все это время, ее внезапно охватил ужас.

Что скажешь человеку, которого в детстве так сильно любил? Человеку, чью жизнь подверг опасности, сев в грузовик к какому-то психу? Человеку, которого ты предал, когда отвернулся и бросил его на произвол судьбы? Как загладишь свою вину за все потерянные годы и невыполненные обещания? Боже мой, что скажешь?

На верхнем этаже открылась дверь, и она услышала тихое шарканье босых ног по линолеуму. Она сделала глубокий вдох и, подняв глаза наверх, увидела там его: вчерашнего Сета. Холден, стоял на верхней ступеньке лестницы, глядя на нее. На нем были расстегнутые джинсы, голый торс с тремя или четырьмя татуировками был обмотан бинтами, которые закрывали раны у него на груди, ниже под сердцем и над бедром.

— Г-г-гри? — тяжело дыша, спросил он. Его голос был тихим и надломленным, но в нем слышался Холден, по которому она так долго скучала, что сейчас весь ее слух обратился к нему.