Дети ПНИ были всех состояний и возрастов, вплоть до 18 лет. Однако превалировали дети-гопники, задержанные за часто тяжелую уголовку и отправленные в ПНИ на психиатрическую экспертизу. Притом старшие или более сильные дети часто избивали слабых. Доставалось и мне. Один раз более крепкий мальчик дал мне под дых (за мой отказ делиться с ним мандаринами, которые мне передала мама, хотя половина мандаринов, как оказалось была расхищена медперсоналом), после чего я несколько минут валялся, пытаясь вернуть дыхание, пока другие дети меня пинали. Второй раз меня макнули головой в парашу в финале словесной перепалки. Администрация игнорировала подобные инциденты.

Впрочем, мне доставалось куда меньше страдавших энурезом детей, от постоянной жизнедеятельности которых в палате стояла невыносимая вонь, а каждое утро они стирали в туалете свои простыни, и потом во время дневного сна их заставляли спать на мокрых простынях, отправляя в карцер или на вязки тех, кто неубедительно имитировал сон. Больных энурезом били нещадно, они писались в процессе, но их продолжали бить. Одного субтильного мальчика по тюремному звали "петушком" и травили особенно активно, под снисходительные взгляды младшего медперсонала.

ПНИ оказался школой жизни и дал незабываемый богатый опыт нахождения в казенном заведении. Я не выполнял требования медперсонала, отказывался принимать таблетки, не спал по расписанию, и в результате оказывался под какими-то нейролептиками и снотворным. К концу моей карьеры пациента, мне не поставили внятного диагноза, однако психиатр написал в моей карточке "Паталогические Черты Характера" - стандартная запись, когда психиатру надо что-то написать, а писать нечего. Потом мать ссылалась на родовую травму, заявив, что меня в роддоме уронили на голову. В родовой травме мать меня упрекала при каждом удобном случае, поэтому, когда я много позже заинтересовался программированием, мать заявила, что там высшая математика, а я инвалид детства и даже в обычной школе не смог первый класс закончить. Впрочем я действительно являюсь инвалидом детства - при рождении мне был поставлен диагноз "постравматическая энцефалопатия".

Так же русские психиатры, для "лечения" моей дерзости, прописали мне нейролептики, включая Трифтазин, Амитриптилин, Циклодол, Неулептил, Хлорпротиксен, и несколько гомеопатических средств, вроде Ново-пассит, Триампур и Ноотропил. Стоит упомянуть, что Хлорпротиксен препятствует работе легких и практически гарантированно убьет скажем асматика или старика, а посему широко применяется русскими людьми для умерщвления наскучивших престарелых родственников: заплатили нужным врачам, госпитализировали дедушку, чтобы он под Хлорпротиксеном повалялся недельку на вязках в холодной влажной комнате, затем пациента выписывают с пневмонией, после чего дедулька умирает как бы от естественных причин, а родственники приступают к дележу наследства. Carpe diem.

Следующая психиатр направила меня в печально известный Институт Мозга Человека имени Бехтерева. Если до развала СССР организация под руководством Бехтеревой занималась мелкой лженаукой, поиском магических мыслительных кодов и негуманными экспериментами над подопытными людьми, которым удаляли часть мозга, то в 90е Институт Мозга стал лечить наркоманов электро-лоботомией (участок мозга умертвляется посредством электрода, вводимого в череп) и пиаром разных мошенников, вроде Бронникова, позже ставшего мультимиллионером. К Бронникову, на занятия развитием "биополя", попал и я, по причине гуманитарного образования моей матери и ее вере в сверхестественное.

Вернувшийся из США папа похоже был недоволен моим лечением. Услышав же поток разума сходящей с ума матери, расхваливающей ходящего как Христос по воде Бронникова, папа прокомментировал кратко "говно не тонет", не став слушать про экстрасенсорные способности Бронникова и биокомпьютерных ангелов, чем вывел мать из себя. К сожалению иррациональный бред на занятиях Бронникова не пролез в мою неусидчивую голову, и, после пары занятий, мать больше не смогла меня туда затащить, а санитаров у Бронникова, в отличии от ПНИ, не было.

В конце концов, мать через психиатров договорилась со школой, чтобы меня перевели на домашнее обучение, для умственно отсталых, где учиться было не надо, а все зачеты ставились автоматически. Дальше 8 классов надомное обучение не предусматривалось, посему аттестат мне никто не дал. Единственное что мать пыталась сделать - записать меня в спортивные секции, но спорт мне был совершенно чужд, а в секции по плаванью меня в раздевалке побил старший мальчик, из за того я занял как оказалось его неформальное место.

В результате приема с раннего детства прописанных нейролептиков, таких как трифтазин, у меня развилась гиперпролактинемия (hyperprolactinaemia), приведшая к сильному гормональному дисбалансу и гинекомастии - выросли сиськи женского размера, случилось ожирение и произошли соответствующие изменения в психике. Все это привело к отставанию в развитии, ибо нейролептики, вкупе с гормональным дисбалансом, не способствуют светлой голове, памяти, способности учиться и вообще заниматься чем-то конструктивным, тем более когда ты лишен возможности посещать школу.