Сартак встал, застонав, растягиваясь.

— Она никогда не ошибается насчет шторма. Мы должны рассказать о нем. — он указал на зал за ними. — Ты возьмешь внутреннюю сторону. Я пойду на другие вершины и дам им знать.

Прежде чем Несрин смогла спросить, куда именно она должна пойти, принц отправился к Кадаре.

Она нахмурилась. Кажется, у нее были собственные мысли о собеседнике. Торговец охотится за пауками, которые могут помочь ему вернуть молодость, или, по крайней мере, узнать, как он может вернуть ее у северных родственников. И сами пауки… Несрин содрогнулась, подумав о тех вещах, которые ползают здесь, по всем местам и питаются самыми уязвимыми. Монстры из легенды.

Возможно, Эраван призывал все темные, злые вещи этого мира к его знамени.

Потирая руки так, как будто она могла извлечь огонь из ее рук, Несрин направилась к собственному гнезду.

Надвигалась буря, она должна была рассказать всем, кто попадется ей по пути.

Но она знала, что буря уже здесь.

* * *

Шторм ударил сразу после наступления темноты. Большие раскаты молнии разорвались в небе, а гром громыхал в каждом зале.

Сидя рядом с огненной ямой, Несрин взглянула на отдаленный вход в пещеру, где по всему пространству были занавески. Они вздымались и развеивались на ветру, но оставались привязанными к полу, слегка раскачиваясь, показывая проблески дождливой ночи.

Прямо внутри них три ракина сидели, свернувшись в то, что выглядело гнездами из соломы и ткани: Кадара, свирепый коричневый ракин, о котором рассказывали Несрин, принадлежала Хоулун и ракин поменьше с красновато-коричневой окраской. Маленький ракин принадлежал Борте — настоящий ракин, девушка позвала ее за обедом, сияя от гордости.

Несрин вытянула ноющие ноги, благодарная за тепло, и одеяло, которое Сартак положил ей на колени. Она часами поднималась и спускалась по лестнице, рассказывая тому, с кем она столкнулась, что Хоулун сказала, что приближается шторм.

Некоторые отблагодарили ее кивками и поспешили; другие предлагали горячий чай и небольшие образцы того, что они готовили в своих очагах. Некоторые спрашивали, откуда пришла Несрин, почему она здесь. И всякий раз, когда она объясняла, что она приехала из Адарлана, но что ее родные с южного континента, их ответы были одинаковыми:

— Добро пожаловать домой.

Походы вверх и вниз по различным лестницам и наклонным залам принесли свои плоды, наряду с часами обучения этим утром. И к тому времени, когда Хоулун села на скамейку между Несрин и Сартаком с Фалканом, а Борте после обеда отправилась в свои комнаты, Несрин чуть не задремала.

Молния прогремела снаружи, освещая зал серебряным светом. В течение долгих минут, когда Хоулун смотрела в огонь, раздавались только ропот грома и вой ветра и дождя, только треск огня и шелест крыльев ракина.

— Бурные ночи — это для Хранителей Истории, — сказала Хоулун на халху. — Мы можем слышать, как буря приближается со ста миль, учуять заряд в воздухе, как собака по запаху. Они говорят нам готовиться, готовиться к буре. Собирать наших близких и внимательно слушать.

Волосы на руках Несрин поднялись под теплым шерстяным одеялом.

— Давным-давно, — продолжала Хоулун, — до каганата, до конных лордов в степях и Торре у моря, до того, как первый смертный правил этими землями… В мире появился раскол. В этих горах.

Лицо Сартака было нечитаемо, в то время, как мать очага говорила, но Несрин сглотнула.

Раскол в мире — открытые врата Вэрда. Здесь.

— Он открылся и закрылся быстро, не более, чем вспышка молнии.

Словно в ответ, жилы разветвленной молнии осветили небо…

— Но это все, что нужно. Для монстров. Кхаранкуи и других чудовищ из тени.

Эти слова Несрин слышала снова и снова.

Кхаранкуи — стигианские пауки… и другие нарушители границ… Ни один из них не был обычным зверем.

Но Валгом.

Несрин была благодарна, что она сидела.

— Валги были здесь?

Ее голос был слишком громким, слишком обычным в тишине, наполненной штормом.

Сартак показал Несрин предупреждение, но Хоулун только кивнула…

— Большая часть Валгов ушла на север, когда здесь появилось больше всадников. Но это место… возможно, Валг, который прибыл сюда, был первопроходцем, который оценивал эту землю и не нашел то, что искал. Поэтому они ушли. Но кхаранкуи остались в горных перевалах, слуги темной короны… Они не ушли. Пауки узнали языки людей, когда они ели глупышек, рискнувших зайти в их бесплодное царство. Некоторые из тех, кто это сделал, утверждали, что они остались, потому что пустошь напоминала им свой собственный, расколотый мир. Другие сказали, что пауки задержались, чтобы охранять путь назад — ждать, пока эта дверь снова откроется. И вернуться домой.

— Война велась на востоке, в древних царствах Фэ… Три короля демонов против Королевы Фэ и ее армий. Демоны, которые прошли через дверь между мирами, чтобы покорить наши собственные.

И она продолжила, описывая рассказ, который Несрин хорошо знала. Она позволила названной матери рассказать.

Стигианские пауки — фактически Валги — все это время скрывались на виду.

Хоулун продолжала, Несрин покачала головой:

— И все же, даже когда Валги были изгнаны в их царство, даже когда последний оставшийся король демонов скользнул в темные места мира, чтобы спрятаться, сюда пришли Фэ… В эти горы. Они учили ракинов сражаться с кхаранкуи, учили ракинов языкам Фэ и людей. Они построили сторожевые башни вдоль этих гор, воздвигли предупреждающие маяки по всей земле. Были ли они стражей против кхаранкуи? Или Фэ тоже, как пауки, ожидали, что этот разрыв в мире снова откроется? К тому времени, когда кто-то догадался спросить почему, они оставили эти сторожевые вышки и исчезли из памяти.