— Этот шрам оставил мне на память мой отец, — сказал Шаол тихо. — Я тогда был ещё мальчишкой.

Её пронзил ужас, но это был ответ на вопрос. Это было признание.

Девушка больше не давила. Больше не требовалось. Нет, Ирэн просто сказала:

— Когда я проникну внутрь раны…

Её горло дёрнулось, когда целительница стала изучать его спину.

— Я постараюсь снова найти тебя. Если эта сущность поджидает меня там, мне, возможно, придётся найти другой способ связаться с тобой… — задумчиво произнесла она. — И, возможно, также придется найти нечто более эффективное, нежели поджидание этого существа в засаде. Но там посмотрим, я полагаю.

И хотя уголок её рта, слегка приподнятый вверх, изначально должен был служить, как успокаивающая улыбка целителя, она знала, что он заметил её ускорившееся дыхание.

— Будь осторожна, — это было единственное, что Шаол сказал ей.

Ирэн, в конце концов, предложила ему свою руку, прислоняя свои пальцы к области его рта.

Его губы коснулись её пальцев, когда она положила кусочек кожи в его зубы.

Несколько мгновений Шаол смотрел на её лицо.

— Ты готов? — выдохнула она, когда вновь появилась вероятность столкнуться с этой коварной тьмой.

Лорд поднял руку, чтобы сжать её пальцы в тихом ответе.

Но Ирэн аккуратно освободила свои пальцы от его хватки, буквально заставив его руку безвольно опуститься на диванные подушки.

Он всё ещё изучал её, то, как она глубоко вдохнула, то, как положила руку на шрам на его спине.

Тёмная метка заставила его вспомнить тот день, когда он сообщил своему отцу, что покидает Аньель. Что он отрекся от своего титула наследника и собирается присоединиться к королевской гвардии Рафтхола.

Его отец вышвырнул его.

Он толкнул его так, что Шаол кубарем покатился прямо по передней лестнице крепости.

Он ударился виском о серый камень, и прикусил зубами губу. Умоляющие крики его матери эхом отозвались от скалы, когда он проскользил по покрытой льдом лестничной площадке. Он не почувствовал боли в голове. Он чувствовал только острые кусочки льда, что оцарапали его обнажённые ладони, прорезали его штаны, оставив колени мокрыми от воды.

Были слышны только мольбы матери к отцу, да свист ветра, чьи порывы не прекращались здесь даже летом. Ветры рвали небо на части вокруг крепости, стоящей на горной вершине, с которой открывался вид на Серебряное озеро.

Этот ветер теперь рвал его на части, дергал за волосы… которые были длиннее, чем обычно. Чем сейчас. Порыв ветра швырнул ему в лицо пару снежинок, летящих из серого неба. Швырнул их в сторону мрачного города, стоящего внизу, который располагался по берегам огромного озера, в точности копируя его изгибы. На запад, к могучим водопадам. От которых осталось одно название. Дамба давно заставила их «замолчать», вместе с рекой, текущей прямо от Белоклычьих гор, которая завершила своё течение прямо у порога их города.

В Аньеле всегда было холодно. Даже летом.

В этой крепости, построенной прямо на изгибе горы, всегда было холодно.

— Ничтожество, — выплюнул отец слово, в то время, как ни один из стражей, стоящих с каменными лицами, не осмелился помочь ему подняться.

Его голова кружилась и кружилась, пульсируя. Теплая кровь просочилась из ранки на его виске и застыла на морозе.

— Раз ты принял такое решение, добирайся до Рафтхола сам.

— Пожалуйста, — прошептала его мать. — Пожалуйста…

Последнее, что удалось увидеть Шаолу, это то, как отцовская рука схватила её чуть повыше локтя и потащила в крепость из окрашенной древесины и камня. Её лицо было бледным, на нём застыло выражение муки, а её глаза… как и его глаза… Блеснули серебром также ярко, как озеро, находящееся далеко внизу. Его родители скрылись в небольшой тени открытого прохода в крепость.

Террин.

Его младший брат осмелился сделать шаг к нему. Чтобы рискнуть помочь, несмотря на опасно заледеневшие ступени.

Резкий, грубый отклик от отца, прилетевший из темноты холла, остановил Террина.

Шаол стёр кровь со своего рта и молча покачал головой, обращаясь к своему брату.

И ужас… неприкрытый ужас отразился на лице Террина, когда Шаол поднялся на ноги. Вне зависимости от того, понимал ли он или нет, что титул правителя только что перешел к нему…

Ему было тяжело на это смотреть. На тот страх, что отразился на круглом юном личике Террина.

Так что Шаол повернулся, сжал свою челюсть, чтобы перетерпеть боль ноющего колена, которое уже припухло и стало весьма неловким в движении. Кровь и лёд слились воедино, просачиваясь из его сбитых ладоней.