– Про других не скажу, а у Гарика семья хорошая, - возразила Дмитриевна.
– Света - приветливая. Всегда поздоровкается, про здоровье поинтересуется, диты пробегають, так ще чёрти виткиля ''Здрасте!'' кричат. А Гарик, кода не попросишь, и привезёт чего там надо, и по хозяйству подсобит, и магарыча не возьмёт, не говоря уже про деньги.

– Ты мени, Васильевна, хоть про Гарика ничёго не говори. Прыстав до Витьки нашего: дай, та дай хорошу машину. Витька ему: бэры оту, шо на заднем двори стоить, отремонтируй, та и зарабатуй гроши. Так нет, нову дай! Ото, небось, и до Сони прыстав, продай, та продай хату. Продала б она, если б нэ зять.

– А зять тут пры чём?
– поинтересовался полковник Чабанов

– А пры том, шо в райони, люды кажуть, бомага на столи лэжала, дэ чёрным по белому було пысано - армянам по району домов не продавать, - с видом знатока заявила Васильевна.

– Да, - кивнула головой Дмитриевна, - дом Соня продала быстро, токо слыхала я, шо сына свого крепко обделила.

– То мий грех, соседка, Господи, прости мою душу грешную, - перекрестилась Васильевна.

– Ты-то, яким тут боком?
– спросила Дмитриевна.

– НУ, як же. Кода Петрович вмэр, я возьми и ляпни Соне своим поганым языком, шо б она сына упросила отказаться от своей доли на дом. Ты хоть раз бачила, шоб Владька в гости до ных со снохой приезжав? Ото ж! Всэ одын, та одын, ну кода там с унукамы. А почему? - Васильевна пытливо посмотрела на соседку.
– А я тоби скажу. Нэ взлюбыла Соня сноху свою с пэрвого дня. Уж яка кошка мэжду нымы пробежала, ны знаю, а нэ взлюбыла. А скоко таких случаев у нас було, хозяин ще в гробу нэ остыв, а диты вжэ хату дилють, - давай матэ нашу долю. Ну шо, чи ны так?

– Та так!
– согласно кивнула Дмитриевна.

– Ото ж! Владька парэнь у их нэ плохый, бэзусловно, но говорять же люды нэ зря: ночна кукушка дневну, всегда перекукуе!

– Да, - кивнула Васильевна, - отако вот живы и всего бойся. А думала про то Соня, кода диты мали булы? Бывалочи, она по хозяйству вэчером управляется, а воны сядуть у виконьца, ще в старой хате, та так спивают, так спивают, аж сэрдце стынэ:

Каким ты был, таким ты и остался,

Казак лихой, орёл степной,

Зачем, зачем ты снова повстречался?

Зачем нарушил мой покой?!

– А ить Владьки на похоронах матери не було, - вставила Дмитриевна.

– Зато, кода Галину схоронили, раза три уже бачила, як вин на могылкы приезжал.

– Гляды, а ото нэ вин идэ?

– Хто?

– Та Владька, лёгкый на помине.

– Кажись, вин. С цвитами. И опять, видать, батьке положе кучу, сестре кучу, а матюри одын цветочек. И николы мымо свого дому нэ пройдэ, всэ стороной обходэ!

Полковник Чабанов тоже посмотрел в сторону человека, быстро удаляющегося к поселковому кладбищу. Из разговора между старушками, невольным свидетелем которого он стал, ему многое стало понятно, но, пожалуй, не любопытство, да нет, конечно, не любопытство, а естественное желание пообщаться с единственной во всём белом свете сродственной душой, подтолкнуло его сделать первый шаг, чтобы догнать человека, идущего к кладбищу с охапкой цветов.

Он подошёл к оградке, когда цветы были уже разложены. И судя по тому, что на одном из надгробий лежала одинокая гвоздика, полковник сразу понял, - здесь покоится тётя Соня.

– Я понимаю, - тихо сказал он, - Вам хочется побыть одному, но, всё-таки, Вы позволите войти?

Человек оглянулся. Он был среднего роста и широколиц. Некогда густые тёмные волосы его, наполовину побитые сединой, были заметно посечёны спереди до проглядывающих залысин. Слегка вскинув к густому надбровью удивлённые тёмные глаза, он ещё какое-то время изучающее рассматривал полковника и, наконец, кивнул.

– Меня зовут Николай, а Вас, я знаю, Владом. Мы троюродники. Поэтому хочу предложить сразу - ''на - ты!''

– А фамилия Ва..., твоя, - после недолгого раздумья, если мне не изменяет память, Чабанов?
– спросил Влад.

– Да, так!
– кивнул Николай.
– Чабанов. Значит, когда я уезжал учиться в суворовское училище, тётя Соня была в положении и потом родился ты?

– Нет, - отрицательно покачал головой Влад.
– Сначала родилась старшая сестра, потом через год и девять месяцев -я. А уже через восемь лет появилась на свет Галина.

– Вот оно оказывается как, - закивал головой Николай. Теперь многое, не всё, правда, начинает становиться на свои места, - сказал он, перехватив всё ещё удивлённый взгляд Влада.
– Я тут, какое-то время назад, имел удовольствие общаться с твоими бывшими соседками, Васильевной и Дмитриевной, - пояснил он.

– Представляю, что они там тебе наговорили обо мне, особенно - первая.

– Да нет, ничего такого плохого, скажу больше, очень даже хорошо о тебе отзывались.

– Что, и об этом не упомянули?
– спросил Влад, кивком головы указав на одинокую гвоздику на надгробье матери.