– Вы правы, я пришла проститься. Я уезжаю сейчас же, - Наташа посмотрела на большие часы в дальнем углу комнаты: они показывали половину пятого, значит ей действительно пора! (С кучером они условились, что в пять карета будет ждать ее у входа в Зимний.) - Василий Андреевич, я также пришла просить Вас передать это письмо Александру Николаевичу. — С этими словами она робко протянула Жуковскому сложенный лист бумаги.
– Прошу Вас!
– после некоторой паузы, с мольбой в голосе воскликнула Натали.

– Хорошо. Конечно, я передам Их Высочеству Ваше письмо, но отчего же Вы сами не хотите?
– Василий Андреевич взял в руки письмо и посмотрел на княжну вопросительно и вместе с тем по-дружески участливо, с лаской и пониманием.

– Я… я не смогла! И не смогу, Василий Андреевич!
– сказала Наташа срывающимся голосом.
– Это выше моих сил! Если я пойду к Его Высочеству, если я увижу его, то я… я… - Натали пыталась бороться с подступавшими слезами, отчаянно смахивая их ладонью то с правой, то с левой щеки.

– Не продолжайте, я всё понял.
– Мягко сказал Жуковский, взяв её за руку.
– Смею Вас заверить, что Александр Николаевич получит Ваше письмо. И, думаю, будет сильно расстроен Вашим отъездом.

Василий Андреевич действительно всё понял, ведь он знал о чувствах Александра: они не были игрой, как когда-то уверял своего наставника цесаревич. Но, похоже, и княжна Репнина испытывала нечто большее, чем обыкновенные дружеские чувства. Эта перемена в Натали, которая, как думалось Жуковскому, всегда была безразлична к Александру, поразила поэта до глубины души. Конечно, он понимал, что в любом случае эти отношения ни к чему хорошему не приведут, к тому же искренне симпатизировал принцессе Марии, но вспомнив, каким счастьем светились глаза цесаревича всякий раз, когда рядом была княжна Репнина, почувствовал глубокую грусть и печаль за несбывшиеся надежды своего любимого ученика.

– Он забудет. Да-да, быстро забудет меня, - тем временем сказала Наташа уже более спокойным и твердым голосом, смахивая последние слезинки - Скоро вернётся принцесса Мария, подготовка к свадьбе идёт полным ходом. Их Высочеству будет некогда думать об одной из многочисленных фрейлин его невесты. А этой фрейлине больше нет места при дворе.

– Как знаете, княжна. Если Вы так решили - не смею Вас переубеждать. Однако быть может, я могу передать Александру Николаевичу что-то лично от Вас?
– Василий Андреевич многозначительно посмотрел на Натали.

«Только то, что я люблю его!» - подумала несчастная Репнина. А вслух сказала:

– Спасибо, Василий Андреевич, больше ничего не нужно передавать - в письме всё написано. Не волнуйтесь, там нет ничего хоть сколько-нибудь компрометирующего. Я желаю Их Высочеству счастья в браке и всего самого наилучшего!

– Ну что ж: прощайте, княжна! В добрый путь!
– после некоторой паузы воскликнул Жуковский, осознав, что вряд ли сможет повлиять на решение Натали. Но не сдержался и добавил.
– Надеюсь, Вы тоже найдете свое счастье!

– Еще раз большое спасибо Василий Андреевич! И примите мои поздравления в честь скорой женитьбы! Прощайте.
– Улыбнулась Наташа. И едва слышно прошептала. — А мое счастье, боюсь, потеряно навсегда.

Натали в последний раз взглянула на Жуковского — её взгляд обжигал отчаяньем и невыносимой грустью. Затем быстро сделала реверанс и выбежала из комнаты, оставив Василия Андреевича одного с письмом в руке.

***

Обратный путь к своим покоям она бежала, не оглядываясь и не останавливаясь. Иногда ей казалось, что кто-то бежит следом и от одной мысли об этом хотелось бежать ещё быстрее. Ей чудились торопливые шаги Александра, казалось, что вот-вот она услышит знакомый голос: «Натали, стойте! Я умоляю Вас! Натали!!!». Внутри всё холодело, трудно было дышать.

Когда, наконец, она буквально влетела в свою комнату, то с силой захлопнула дверь и закрыла её на замок, чтобы никто не смог войти. И только потом рухнула на стоящий рядом стул и закрыла лицо руками, сотрясаясь в беззвучных рыданиях.

Сколько она так просидела: может минуту, а может и гораздо больше. Вдруг она услышала стук в дверь и её сердце замерло. Кто-то сильной, властной рукой требовал открыть дверь, дергал за ручку. Миг, и она просто смотрела на подрагивающее дерево, не отрываясь, с надеждой и мольбой. А затем, не веря всему происходящему, Наташа подлетела к двери, повернула ключ и распахнула её настежь. С губ уже готово было сорваться имя «Александр!», но на пороге стоял кучер, всего лишь кучер, который должен был отправиться с ней в далёкий путь из России, и которого она накануне попросила прийти за ней утром.

– С добрым утром, Наталья Александровна. Ну, вот-с, всё готово!
– Бодро сказал он, переминаясь с ноги на ногу.

– Доброе утро, Тимофей, - упавшим голосом сказала Наташа, - что ж, едем?!
– То ли у него, то ли у самой себя спросила она.

– Едем, Ваша светлость! Погода нынче отличная: сухо, тепло, солнечно! И лошадки ждут - Их Императорское Величество, Александра Фёдоровна, лично велели запрячь отменных рысаков! Так что, помчим с ветерком!
– улыбнулся кучер.

– Хорошо. Ты иди, а я сейчас спущусь, - попросила она, стараясь улыбнуться в ответ,- мне нужно ещё несколько минут.