Слова диктора на радио:

– Песня для самой необыкновенной на свете мамы Ирины от её любящих сыновей Дмитрия и Дениса и их невест Юлии и Меланьи…

Мои сыновья решили жениться. Свадебным месяцем был назначен сентябрь. Павел меня тоже удивил. Захотел жить с нами. Семья увеличилась в разы. Квартира у нас уже огромная, « сталинка». Было комфортно всем. Правда, Дениска и Меланья убежали на съёмную квартиру взращивать свою самостоятельность.

В конце апреля Дмитрий уехал в последнюю командировку. Сын очень часто звонил. Практически, через два-три дня.

– Мамулечка, я тебя так люблю. Ты это всегда помни. Я такой взрослый мужик, а жить без тебя не могу. Скучаю очень. Береги себя. Ты нам нужна.

Я не удивлялась. Старший всегда ко мне так откровенно со своей любовью. Младший более скуп, как ни странно. Но и от него я слышала слова любви ко мне

Дмитрий должен был вернуться в августе. Моя жизнь перешла в режим ожидания. Я работала, намечала планы по грандиозной свадьбе моих мальчишек, занималась благотворительностью, писала стихи. Наш тандем с Павлом вызывал зависть многих мужчин и женщин. Глаза светились такой любовью, что не заметить было невозможно. Я даже ревновала. А Павел жутко ревновал. Страсти будоражили кровь.

Лето на удивление выдалось жарким. Июнь месяц радовал изобилием цветов и солнца. А я перестала спать ночами. Не понимала, что со мной. Стихи спасали, но… Тревога во мне поселилась прочно. А потом и звонки от Дмитрия прекратились. Страх начал «кукожить» мою душу. Младший был занят невестой, своим бытом и своей работой. Юля уехала к своим родителям. Павел в новом проекте. Никто не видел моих тревог и моего уже дикого страха. Я замерла в ожидании. Чего? Не знаю.

Тревога дикая во мне.

Никак не справиться с собой.

Душа отдельно – на Луне,

А тело – на Земле изгой.

Располовинила себя.

Так виноватить мне кого?

Опять стучится в дом беда.

И мне совсем не всё равно.

16 июня. День, как день. Но я уже не понимала даже то, где я. Ночи белые. Заснула. И: сон? Бред? Явь? Глаза сына в темноте кромешной. Ярко и так близко. На всю Вселенную только его глаза. Зелёные и прощальные. Резко поднялась. Села. Сердце так громко стучало и отдавалось в висках, что я слышала его явно и чётко, как набат.

Полуявь. Полусон.

Полубред полуночный.

Не могу в этом плыть:

Всё беду мне пророчит.

И никак не случится.

Что должно в одночасье.

Моё сердце – пустыня –

Забыло о счастье.

Есть ли я? Иль была?

Холод мертвенных губ.

Всё во мне не живёт.

Замерло. И я – труп.

Уже неделя прошла, как старший перестал звонить. Такое было и раньше, когда он уезжал. Но тут? Металась душа. Я молилась. Пыталась жить. Занималась обычными делами. Принимала подруг и даже писала стихи.

Брутальность бытия сего

Изволь принять сейчас и сразу.

И отрицание моё…

К чему лукавить, неотвязно.

О, Боже мой! Да где предел

Моих терпений и страданий?

Мучитель мой всегда при мне.

Я с ним живу без покаяний.

Взывая утром к небесам,

Творя молитву перед сном,

Я всё же верю в чудеса

И пробиваю двери лбом.

Смешна до глупости судьба,

Но я довольна даже этим:

Моя дорога – не тропа.

Ещё над неё солнце светит.

И высота моей мечты

Мне расправляет крылья снова.

Я не пугаюсь глубины.

Я ко всему всегда готова.

Боже! Ежели бы знать! Мои слова «Я ко всему всегда готова»… К этому нельзя приготовиться.

Моё состояние сказалось–таки на наших отношениях с Павлом. Я себя не понимала. Как ему понять меня? Никак.

О любви не мечтаю