Я постоянно думал о шорцах, но в воображении всё равно представлял себе земляных людей белыми и голубоглазыми. С такими думами и отправился в разведку на курган. Светлого времени ещё оставалось часа два-три. -

Октай замолчал ненадолго, разлил по пиалам чай, подвинул мне лепёшки и чашку со сливками. Тут же рядом в небольшом кувшине стоял толкан - пожаренный и истолчённый в муку ячмень традиционная еда монголов и тувинцев.

– Угощайся Гриша, а то я тебя заговорил. Время-то подпирает, и пора что-нибудь съесть помимо мяса.
–

Я кивнул в знак согласия и принялся за еду, а старик продолжил свою печальную повесть.

– Дыру под землю я нашёл быстро. Подходил к каждому большому камню и осматривал всё вокруг, таким путём и наткнулся на лаз.

Каменная плита лежала у южного края кургана и накрывала дыру только наполовину. Из ямы вырывался прохладный воздух. Я отодвинул камень и заглянул вниз. Глубина колодца не превышала двух метров и в самом низу от него, вбок к центру кургана уходил узкий лаз. Стенки колодца и лаза были обложены тщательно подогнанными друг к другу камнями скреплёнными раствором, состоящим из глины и извести. Такая облицовка стенок лаза говорила о том, что работу делали настоящие мастера каменщики. Кстати такие каменные стенки-ограждения я раз или два раза видел на монгольских чабанских стоянках в глубине степи, там, где кочуют казахи и киргизы. Там нет деревьев и загон для скота можно построить только из камня или глинобитный. Такие стоянки устраивают только очень богатые скотоводы. Бедные пастухи стараются обходиться без загона. У юрты скот в ночное время держат специально обученные пастушьи собаки. Я подумал, что лаз в подземелье могли благоустроить местные жители и решил спуститься вниз. Спрыгнул в яму, присел на корточки и заглянул в подземелье. Лаз уходил под землю под углом, но по нему можно было передвигаться только ползком первых пять метров, а дальше на четвереньках. Лаз зиял чернотой, и определить на какое расстояние он уходит в глубину, не было никакой возможности. Я решил заночевать на кургане. Устроил засаду таким образом, чтобы наблюдать за дырой. Я надеялся, что из подземелья кто-нибудь выйдет и тогда с ним можно будет войти в контакт.

– Ну и что произошло ночью?
– Спросил я.
– Засада принесла плоды?

– Нет, не принесла. Ночь прошла в тревоге, но из подземелья никто не вышел.
– Ответил Октай.

– Утром, когда взошло солнце, я взял с вьюка два добротных факела и электрический фонарь, укрепил на поясе нож, которым обычно забиваю и разделываю скот и полез под землю.
– Я понял, что старик и сейчас переживает и волнуется, вспоминая момент спуска в подземелье.

– Признаюсь было страшно отправляться в такое непредсказуемое путешествие. Я пожалел, что отправился на поиски тайных пещер без напарника. Надо было взять с собой Николая, друга моего сына. Позже он мне сказал, что обязательно бы поехал со мной и возможно, нам бы удалось быстро отыскать нужный курган и вдвоём тщательно его обследовать. Нас приграничных жителей пограничники пропускали за кордом беспрепятственно. Так было во времена Союза.

Трясясь от страха, на четвереньках, подсвечивая путь фонарём, я добрался до большого пустого пространства. Там были две или три ступеньки. Я сполз по ним и ступил на ровный каменный пол. Страх не прошёл, но я сумел быстро разжечь факел и стал обходить подземелье.
–

Старик тревожно глянул в мою сторону и, понизив голос, сказал с придыханием.

– То, что я увидел и понял, только усилило страх. Оказывается, это подземелье служило для земляных людей особым кладбищем. Она было в диаметре не меньше двадцати метров и камни, что лежали на поверхности были вынесены именно отсюда. До потолка было не выше трёх метров, и везде стояли огромные каменные куски, удерживающие широкие каменные плиты, на которых и был насыпан курган. По всему периметру подземного сооружения были выдолблены ниши на высоте примерно одного метра от пола. Во многих нишах лежали мертвецы, завёрнутые в материю похожую на толстый брезент. Для меня самым невероятным было осознание того, что в подземелье вообще не чувствовался запах мертвых разлагающихся человеческих тел. Я не разворачивал материю на покойнике, но догадался, что земляные люди их чем-то пропитывали и только потом помещали в ниши. Более того я почувствовал, что от мертвецов исходит запах дыма. По всей видимости, мертвецов не только чем-то пропитывали, но ещё и коптили точно так же, как люди сушат и коптят мясо впрок по всей великой Азии. Вот такое странное кладбище я обнаружил в глубине кургана, у которого подверглись нападению два товарища мой сын Сэргэлэн и его друг Николай.

– Ну и как ты объяснил всё это?
– Спросил я у Октая.

– А что тут можно объяснить? Было понятно, что люди, которые веками скрываются от человека, должны были хоронить своих мертвецов именно так. Но было ещё одно немаловажное обстоятельство. Я обнаружил в подземелье два прохода. Один тоннель уходил в сторону большого озера, а второй в сторону границы, туда к горам Агар-Дага.
– Октай печально пожал плечами и сказал.

– Что я мог поделать? Я понимал, что идти дальше по подземным ходам, значит проститься с жизнью. И ещё. Ходы в самом начале пути были низкими и узкими и только на каком-то расстоянии постепенно расширялись. Луч фонаря бил метров на двадцать или тридцать и было понятно, что там человек мог уже идти немного нагнувшись. Я раньше бывал в пещерах, но эти подземные сооружения вообще не походили на них. Я думаю, что эти проходы проделали люди. Пещеры всегда с корявыми стенами и сильно завалены обломками камней. Там было всё по-другому.
– Старик некоторое время что-то обдумывал и дополнил.

– Прежде чем выбраться наружу, я осмотрел всех мертвецов. Их было двадцать два, но ни одного длиннее полутора метров. Я понял, что среди мертвецов нет моего сына. Я рассказал тебе всё, что знаю сам о подземных жителях. Может быть, они совсем и не живут под землёй, а только пользуются тайными проходами, хоронят там своих умерших родственников? Может быть, они живут где-то на тайных островах среди обширных болот большого озера? Ты теперь думай. Ты о земле знаешь много умных вещей.
– Такими словами закончил свой рассказ старый чабан Октай.

Иван Дмитриевич внимательно выслушал своего брата и спросил у Григория.

– По всей видимости, ты решил проверить, правду ли тебе рассказал монгол о подземных жителях котловины? Иначе как бы ты мог оказаться в горах в обществе странного низкорослого человека?

– Да. Я решил тоже сходить к тому кургану, о котором рассказывал Октай.
– Признался Григорий.
– Старик сказал, что с тех пор как исчез в степи его сын, он больше не посещал загадочное место, но несколько лет назад зимой ещё раз встретил человеческий след на снегу, который уходил под землю. Проверять он не посмел, так как хорошо помнил о жутком подземном кладбище. Я два дня назад сходил к Октаю в юрту и показал ему карту местности. Оказалось, что старик прекрасно разбирается в картах. Он достал из сундука свою собственную схему местности, на которой и был указан тот самый загадочный курган. Я перенёс расположения кургана на свою карту и отправился на разведку. Я взял с собой фонарь и запас батареек, а так же сухой паёк и пять литров воды в специальном мягком сосуде. Так же взял личное оружие револьвер системы Наган и два десятка патронов к нему. Для пересечения границы у меня есть специальное разрешение, позволяющее углубляться на сопредельную территорию на пятьдесят километров. Да и пограничники с обеих сторон знакомые, третий сезон моя буровая работает в этих краях. Мы бурили скважины и на монгольской стороне, в тех местах, где существуют источники воды, но на подземную полость наткнулись впервые.

Я сказал Октаю, что хочу побывать на кургане, под которым он обнаружил кладбище земляных людей - так он их называет с тех пор. Старик предложил своего мерина, только сказал, если я полезу в подземелья, то лошадь надо обязательно отпустить. Сказал, что конь сам придёт домой, а мне придётся назад добираться пешком, если конечно я не сгину в страшных катакомбах Монголии. Говорил он как-то сурово и в голосе слышалась озабоченность. Наверно старика снедало беспокойство за моё безрассудное решение отправиться в опасное путешествие в монгольскую степь. Я попытался его успокоить, но старик только отмахнулся от меня как от назойливой мухи и пошёл из юрты, чтобы привести коня.