–  Квета, - пробормотал Костас.
– Не там ли обретался и Уохоп?

–  В точку!
– воскликнул Джек.
– Мы подошли к ключевому моменту нашей истории. Итак, после Рампы пути офицеров расходятся. Не исключено, что еще в джунглях они продумали план действий на будещее, договорились в оидн прекрасный день вновь объединить силы. В следующий раз им удалось повидаться в 1889 году, когда Уохопа направили в Чатем на курсы повышения квалификации. Они даже написали в соавторстве какую-то работу о римских монетах на юге Индии и планировали представить ее в Королевском институте вооруженных сил в Лондоне, однако Уохопа срочно призвали на службу. Прошло почти двадцать лет. В 1907 году наши офицеры, оба в отставке, встречаются в Кветте. В качестве почетных гостей они посещают несколько офицерских столовых, заводят знакомство с Аурелем Стейном,32 часами прохаживаются по базарам и беседуют с путешественниками, присматривают снаряжение. И вот одним апрельским утром они закупают все необходимое: ботинки на шипованной подошве, обмотку для ног, твидовые бриджи-джодпуры, куртки из овчины, тюрбаны, рюкзаки, револьверы. Два немолодых полковника решили устроить себе последнее великое путешествие. Кветте такое не в новинку. Их провожает тибетец Хуань-Ли, слуга Ховарда, повсюду сопровождавший его со времен восстания сипаев, когда маленького Джона укрывали от войны в Тибете. Двое офицеров выходят в сторону Боланского перевала, в направлении Афганистана, и теряются в горах. Больше ни их, ни Хуань-Ли никто никогда не видел.

–  Круто!
– подала голос Ребекка.
– Очень напоминает рассказ Киплинга "Человек, который хотел стать королем". Теперь понятно, зачем ты мне его подкинул на "Сиквесте II". Двое британских солдат пускаются в горы на поиски сокровищ…

–  Сокровищ?
– встрепенулся Костас.

–  Кажется, Ребекка забегает на шаг вперед, - проворчал Джек.

–  Вся в отца, - ухмыльнулся Прадеш.

–  Ну и что хорошего все эти ребята находили в Афганистане?
– поинтересовался Костас.

–  Приключения. Войну.

Прадеш открыл небольшой дипломат у себя на коленях. Внутри были рядком уложены ордена - слева три звезды искусной работы, справа - три памятные медали. У двух к лентам крепились разноцветные пряжки, отмечавшие участие в отдельных кампаниях.

–  Это ордена Уохопа. Перед исчезновением он завещал все свое воинское имущество полковому клубу-столовой мадрасских саперов, распорядившись, чтобы все было распродано с аукциона среди офицеров, а вырученные средства направлены в благотворительные фонды по борьбе с голодом. В молодости, еще до Рампы, он стал свидетелем ужасного голода 1877 года в Мадрасе, потрясшего его до глубины души. Однако к 1924 году, когда власти провели официальное расследование и объявили пропавших офицеров погибшими, ордена уже никого не интересовали. С тех пор они пылились в запасниках одного из бангалорских музеев. Я же придерживался мнения, что иъ должно хранить в старой штаб-квартире Картографической службы Индии вместе с личными вещами других исследователей. Эти замечательные люди всю жизнь посвятили картографии Индии, упорному труду на благо народа. Их индийские и пакистанские преемники говорят о них с гордостью и любовью.

–  А разве Управление северо-западных пограничных войск распологалось не на территории нынешнего Пакистана?
– полюбопытствовал Костас.

–  Это еще она из причин, по которой я лечу с вами в Кыргызстан, - бодро отозвался Прадеш.
– К базе НАТО под Бишкеком прикомандирована группа пакистанских саперов. Я приобрел эти ордена на собственные средства, проследив, чтобы деньги пошли на благотворительность, как того хотел Уохоп. Теперь я намерен их передать командиру пакистанцев, а уж он найдет способ благополучно переправить их в музей.

–  А я думал, у вас война, - удивился Костас.

–  Только между нашими государствами. Мы с майором Синхом большие друзья. Нас одновременно направили в Школу военной инженерии в Чатеме прочесть курс по геодезической съемке в джунглях. Из архивов школы мне и стали известны некоторые подробности из второй половины жизни Уохопа и Ховарда. Узнав об интересе Джека к восстанию в Рампе, я был поражен. Мне и в голову не приходило, что он потомок того самого Ховарда.

Костас огядел ордена.

–  А вот эти две, с пряжками - за участие в разных кампаниях?

Прадеш кивнул.

–  Перед нами индийские общевойсковые медали с пряжками за Хазару, Вазиристан, Тирах. В 1880-1890-е годы Уохоп в качестве геодезиста побывал едва ли не во всех экспедициях в приграничном регионе.

–  Но за Рампу ему ли не во всех экспедициях в приграничном регионе.

Прадеш покачал головой.

–  В правительстве бунт приравняли к гражданским волнениям. Тут уже вмешалась политика - властям было выгодней все замолчать. После восстания сипаев им меньше всего хотелось делать рекламу внутренним беспорядкам. В личных делах солдат Рампу пометили как участие в боевых действиях, но медаль так и не выпустили.

–  А что насчет этой?
– спросил Костас, показывая на третью медаль.

–  Англо-афганская война 1878-1880 годов. До отправления в Рампу Уохоп служил младшим инженером в полевой армии долины Базар.

Он взял медаль в руки и перевернул. Глаза Костаса тут же загорелись.

–  Слон!

Джек широко улыбнулся Прадешу.

–  Прошу извинить моего друга. Он просто зациклен на слонах. Видите ли, мы нашли несколько штук в Красном море.

–  В море?
– На лице капитана читалась недоверчивость.
– Я не ослышался? Вы нашли слонов под водой?

–  Об этом позже.

Потянувшись вперед, Ребекка потрогала медаль.

–  Прямо как Ганнибал в Альпах, - пробормотала она.
– Как-то мама рассказала мне о той войне, и я сделала рисунок. Так значит, в Афранистане тоже использовали слонов. Прикольно.

Джек с улыбкой перевел взгляд на медаль, чудо красоты на красно-зеленой ленточке. На лицевой стороне была изображена королева Виктория, императрица Индии. На оборотной - колонна на марше: пехота, кавалерия, а над всеми ними - слон с разобранными полевыми орудиями на спине. За ним вставала горная гряда, а еще выше проступало слово "Афганистан" и цепочка дат: 1878-1879-1880. Такой же медали удостоился бы Джон Ховард, если бы перешел после джунглей в Хайберскую полевую армию, как того хотело командование. Если бы восстание в Рампе не затянулось на многие месяцы. Если бы он не оказался единственным офицером, не подверженным лихорадке. Если бы его сын Эдвард не заболел, если бы другой офицер не вызвался поехать вместо него в Афганистан, чтобы не отрывать Ховарда от семьи. Но с этим добрым поступком ничего не изменилось: Эдвард скончался в считанные часы, когда его отец был еще в джунглях. В Афганистане погибло военных инженеров. Если бы Ховард туда отправился, Джек мог и не появиться на свет.