— Обойдётся, — зло ответила королева, — сама буду регентшей! Мать я или нет?

— Мать, мать, только успокойся! Давай, капельки дам? А этот вопрос мы потом обсудим. Всё как снег на голову… Прости, я не готов к таким сюрпризам и лучше уйду, чтобы не наговорить лишнего. Не хочу на тебя кричать, а очень хочется, — признался граф Саамат и потянулся за одной из склянок на прикроватном столике. — Одни непечатные фразы, Мунда.

Он взболтал содержимое сосуда, открыл пробку, понюхал, налил немного в стакан, выпил сам и протянул вторую порцию притихшей Раймунде. Та молчаливо проглотила успокоительное, не сводя взгляда с потемневшего лица графа Саамата.

Магистр магии ушёл, не попрощавшись, просто встал и открыл пространственный коридор. До королевы донеслись обрывки фразы: «Идиотка, и сам идиот, потворствовал её…».

Оставалось надеяться, никто не попадётся сейчас на глаза графу Саамату: покинув спальню Раймунды, он дал волю чувствам.

Магистр магии вдребезги разбил попавшуюся под руку статуэтку, отрывисто велел подоспевшему фамильяру убрать с глаз долой «эту пакость» и заперся в кабинете, приказав никому не беспокоить и никого не принимать.

Граф Саамат мерил шагами ковёр, сжимая и разжимая пальцы, затем потянулся к мизинцу, чтобы сорвать кольцо, но не смог, передумал, только прошептал: «Мунда, что же ты наделала?!».

Взгляд упал на ворох бумаг на столе — они тут же разлетелись, пав жертвами бури, бушевавшей в душе Магистра магии. Он, наконец, сел, до боли сжал виски и начал быстрым, нервным почерком писать письмо. Перо врезалось в бумагу, рвало её, оставляло царапины. Не докончив, граф Саамат скомкал лист и сжёг.

Мысли снова возвращались к Раймунде и новорожденному сыну — бастарду, которого он не имел права признать. Не такого внука хотела леди Марсия, сам же Магистр магии не желал детей вовсе. Безусловно, он знал, шестнадцатый граф Саамат обязан появиться на свет, но планировал обзавестись потомством на склоне лет, и желательно не обременив себя супружеством. Официально усыновлённый ребёнок подходил лучше всего и наследовал бы все титулы, деньги и земли, хотя общество и отдавало предпочтение детям, рождённым в браке. Магистр магии приберёг вариант со свадьбой на крайний случай и, как уже говорил матери, надел бы кольцо, зная, что скоро умрёт.

Раймунда знала о его неприятии брака — они обсуждали разные вопросы, в том числе, и отношения к разным вещам.

«Жена и свобода — вещи несовместимые, — неоднократно повторял граф Саамат, когда только что вышедшая замуж королева пыталась женить и его. — Эта особа даже дом по своему вкусу переделает! Брак — ограничение круга возможностей. Если ты женат, ты обязан ночевать дома, не можешь работать сутки напролёт, никогда не посидишь в одиночестве. О длительных поездках можно забыть, собственное здоровье тебе тоже не принадлежит. Колдовать нормально не сможешь, потому что рисковать жена не позволит, а какая боевая магия без риска? Даже на смерть права лишишься. Брак делает неповоротливым. К примеру, женатый человек не может взять, собраться за пять минут и уехать — его семья держит. А ещё есть женские капризы, недомогания, тряпки, орущие дети, родственники, подруги — и всё это годами! Нет, Мунда, это не для меня!»

Отношения с Раймундой не предвещали беды. У неё были любовники, она спокойно развлекалась с ними, даже иногда делилась с графом Сааматом подробностями, изредка спала с ним, когда очень хотелось, а не с кем. Магистр магии считал их чувства дружескими, королева сама не раз это подтверждала — и словом, и делом. В последний же год её будто подменили, а теперь родился ребёнок… Граф Саамат понимал, что ради Раймунды должен попытаться принять его, но осознавал: былых отношений не вернуть, он никогда не сможет воспринимать королеву, как прежде. Возникнет нечто новое, но что? Пока выходило притворство, досада и раздражение вперемежку с муками совести.

— Я сам всё испортил, — пробормотал Магистр магии, — подпустил слишком близко! Дружбы жаль — с влюблённой в тебя женщиной её не бывает. Она ведь теперь меня только как любовника воспринимает… Ничего не осталось от прежней Мунды — умной, надёжной, руководствующейся голосом разума и такой лёгкой в общении.

Тяжко вздохнув, он оглядел разгромленный стол, собрал бумаги и материализовал бутылку вина: хотелось напиться.

Ни сегодня, ни завтра Магистр магии во дворце не появлялся. Раймунда ждала, но он так и не пришёл. Не заглянул граф Саамат, вопреки логике, и к королю, чтобы, наряду с лекарями и магами, подпитать того жизненной силой. Он уделил время другим вопросам — министерству и Тревеусу Шардашу.

Магистр магии помнил данное профессору обещание и, оправившись от потрясения, разыскал его.

Шардаш с Крегсом проделали колоссальную работу, просмотрев и проанализировав гору справочной литературы и древних рукописей, но смогли выяснить лишь приблизительные координаты пары порталов. Появление графа Саамата в закрытом фонде Академии чародейства поставило точку в научных изысканиях.

Оказалось, Магистр магии хорошо знаком с географией Лунного мира и сумел определить горы, о которых говорила Мериам. Они протянулись с юго-запада на северо-восток, отсекая так называемый «треугольник проклятых» — место, где жили демоны, потерпевшие поражение в борьбе с Наитемнейшим за власть. По словам графа Саамата, род АльХани некогда стоял во главе противников ФасхНаминов, но проиграл, не рассчитав собственные силы.

— Вероятно, вашу жену держат в их старом замке, — предположил Магистр магии. — Местность дикая, но портал имеется. Не рядом — увы, а в сорока милях к западу. Некогда через него в Солнечный мир попадали разные твари, поэтому портал запечатали, но, полагаю, восстановить можно. Единственное затруднение, он на территории эльфов, а они могут не согласиться подвергнуть страну такой опасности.

— Лучше попытаться, чем сидеть, сложа руки, — буркнул Шардаш. — Куда ехать, милорд?

— Не торопитесь, — улыбнулся граф Саамат, — я еду с вами. При всём уважении, господин Шардаш и господин Крегс, вам в Лунном мире не выжить.