– А чего вам нужно?

– Мне нужно, чтобы вы посидели тихо, до поры, до времени, пока я вам не велю украденных лошадей вернуть. Пока что я вам даже кататься на них позволяю, но только чтоб не проказничать.

– До каких же пор вы нам позволите лошадей держать?

– Пока оборотня не поймаю.

– Фью!..
– присвистнул парень.
– Значит, вы нам их навечно отдаете. Фига с два вы его поймаете. Голову сложите, это может быть, но поймать его...

– А это уж мое дело. Одно запомни - когда его поймаю, всех лошадей вернете на конезавод. И хорошенько за лошадьми присматривайте.

– А с Гришкой как?
– спросил парень.

– Подумаю. Может, и отпущу, если поручитесь, что он глупостей не натворит. А теперь расскажи мне, как знаешь, что с Зюзиным приключилось. Ты ведь считаешь, что его оборотень до смерти загнал, верно? Какого хрена ему Зюзин нужен был?

– Да такого же, как и все другие ему были нужны. Ему ведь, когда он выходит на охоту, обязательно загрызть кого-нибудь надо. Когда лошадь Зюзина мы всю в мыле поймали - сразу поняли, что с ним нехорошее стряслось. Грешным делом, сперва на фабричных подумали. Он с ними в тот вечер на танцах задрался.

– Веселая у вас жизнь. Задрался, зарезали, погуляли на поминках от души и опять за прежнее. Многих уже положили? И где жратву на поминки берете? По складам разбойничаете?

– Да, там и американская тушенка есть, и спирт, и обувь хорошая - во, я ноги обул. С тех пор как охрану со складов сняли...
– парень осекся, спохватившись, что говорит совсем не то.

– Когда охрану сняли?
– спросил я, не ловя его на нечаянном признании, - мне не то нужно было.

– Да осенью сняли.

– Почему?

– Хрен его знает, почему. Как трофейные составы разобрали и замки на склады навесили, так после этого всех словно языком слизнуло. Был там сторож придурочный один, так его уже давно не видать. А напарник его, старикан глухой, еще в августе в ящик сыграл, рассыпался от собственной ветхости. Словом, дорога на склад открыта. Единственно, оборотень там гулять любит, поэтому там и днем не очень лазают, а по ночам - тем более. Но ничего, ручеек ворованного течет. Пролезть-то туда запросто.

– А на конезавод?
– спросил я.

– Там тоже - запоры фиговые, народу - с гулькин нос. Но там приходится ночью работать.

– И не страшно?

– До жути страшно. Но это, начальник... ведь бывает так, что чем страшнее, тем слаще.

– А так... Трудностей нету, чтоб лошадь увести?

– Не... В общем, нету.

– Понял, - кивнул я.
– В общем, ребята, зажрались вы здесь. Надзору нет, все дозволено, вот и голова закружилась. Менять это придется.

Парень искоса на меня поглядел.

– Крутой ты мужик, начальник, - сказал он.
– Но смотри, не нарвись. С нами ты, может, и поладишь. Но мы ведь не одни здесь такие. Прав ты, народ здесь себе волю давать привык и власти над собой не потерпит, но банду Сеньки Кривого и мы обходим.

– На таких, кто не даст себя добром уговорить, у нас и пуля найдется.

– То-то и оно, такие, как Сенька, знают, что для них у вас только пуля и найдется. Они не мы - им отступать некуда. Поэтому либо он тебя, либо ты его.

– А не думал ты никогда, что вурдалаком может быть один из таких, навроде Сеньки Кривого?

– Не... не думал. Если б это кто из... из живых людей делал, то вся округа уже знала бы, кто именно, и об оборотне даже разговору бы не было.

– У вас, выходит, все обо всех всегда знают?

– Жизнь наша такая. Вот поживешь тут, начальник, сам поймешь.

И тут мы оба вздрогнули - даже я вздрогнул, хоть и умел себя сдерживать, - потому что волчий вой раздался, и довольно близко, надо сказать. Мы услышали, как невдалеке за окнами испуганно заржали лошади, как заорали наездники, пытаясь заставить стоять их на месте. Потом топот послышался, тень перед окном промелькнула - одна из лошадей понесла.

– Плохо придется кому-то из ваших, - заметил я.

Парень был бел, как полотно.

– Он... он вышел на охоту. Конец кому-то...

– Эх ты, угонщик-конокрад, атаман-душегуб, - я встал и надел шинель.
– Кому-то конец, это ясно. Я отучу эту тварь скулить и людей пугать. Пошли.

– А... А Гришка?
– заикнулся парень.

– Выпущу я его, выпущу. А пока пусть посидит. Целее будет, чем сейчас вместе с вами шастать.

– Дурак ты, начальник, честное слово, дурак, - говорил парень, идя за мной.
– Не обижайся только, но зря ты... Не зная броду, суешься в воду... Пропадешь ни за грош...