За пять дней до общего выступления прибыл небольшой отряд из числа номадов Джемини. Ходили слухи, что они хотели зарегистрироваться в отдельную группу, но их было недостаточно, чтобы выделять им личного счетовода и целителя, и они примкнули к Дорану Йелхэду.

Одвин Корч назначил Пагрина додекурионом, и тот теперь гонял до седьмого пота не только Сольвейг, но ещё восемь охотников, часть из которых взбунтовалась через полчаса, и Пагрин оставил их в покое.

Ещё через день на дороге в Игерон появился сумасшедший. Он вбил колья по краям дороги и вывесил несколько больших плакатов, призывающих не воевать с драконом. Сам он был одет как охотник, но лицо было отрешённым, и оружия при нем не было. Казалось, многие в лагере знали его, и то и дело слышалась фамилия «Мьют».

 - Кто он такой?
– спросила Сольвейг у Пагрина, который лишь скептически усмехался, но комментировать чудака не спешил.

 - Пойди да познакомься, - ответил он в своей обычной грубоватой манере.
– Он неплохой малый, хоть и с причудами.

Пагрин, наверное, думал, что Сольвейг постесняется говорить с незнакомым охотником, но тот действительно показался ей забавным, а от тренировок у неё уже сводило запястья, так что она решила прогуляться хотя бы для вида.

 - Привет.

Чудак с плакатом обернулся и улыбнулся так лучезарно, как будто посреди мрачного зимнего неба вдруг проглянуло весеннее солнце.

 - Привет, - ответил он.
– Садись рядом и расскажи, чем тебе не угодил дракон.

Сольвейг хотела в ту же секунду ответить, что плевать хотела на дракона, но она не знала, чего ждать от этого парня. Если он так уж сильно хочет расстроить мероприятие, он ухватится за любую возможность, даже если это будет мелочь вроде отстранения её от команды.

 - Он устроил пожар в деревне Аградчи и сожрал двух домашних мамонтов, - сказала она.

 - Мамонтов в Ахаонге сотни, а дракон один. Почему бы с ним просто не договориться?

Сольвейг села на камень у дороги и нахмурилась. Такая идея ей даже в голову не приходила. Да, в мире бывали разумные монстры, с которыми охотники не должны были иметь дела без распоряжения особой комиссии, но драконы в их число не входили.

 - Как тебя зовут?
– спросила она.

 - Патрик Шонни из клана Мьют, - сказал он, улыбнувшись ещё шире.
– А ты?

 - Сольвейг Урун, гильдия Грэйсэнда. Так с чего ты взял, что с драконом можно договориться?

 - Ну, есть много доказательств, что они обладают, как минимум, зачатками разума, - сказал Патрик.
– Ты сама в этом убедишься, если будешь внимательна во время охоты. Дракон умеет наблюдать, умеет выжидать и нападать в самый неожиданный для охотников и благоприятный для него момент...

Всё это звучало так, словно один из предыдущих драконов здорово потрепал Патрика, и он слегка сдвинулся на этой почве.

 - Ты раньше сталкивался с этими тварями?

 - О, да, Сольвейг, я видел четверых, и на одного даже охотился. Мне тогда, как и тебе, пришлось солгать о моем возрасте, но оно того стоило.

 - Я не...
– Сольвейг занервничала и поспешила убрать жетон, который её, судя по всему, выдал, но цепочка была под одеждой, и Патрик не мог её увидеть.
– Что за глупости? Я не лгала...

 - Успокойся, - махнул рукой Патрик.
– Ты ведешь себя глупо, но сейчас тебя хотя бы контролирует твой наставник. Я не собираюсь тебя сдавать, мне это ни к чему. Как видишь, я здесь для другого, - он взглядом указал на плакат и больше не улыбался.

Некоторое время Сольвейг молчала. Как он мог догадаться и действительно ли будет молчать? Но прежде чем она смогла принять решение, он снова заговорил.

 - Драконы разумны. Иначе как бы они могли влиять на человеческий разум? Ты сама убедишься в этом, как только встретишь его... если встретишь. Я был маленьким мальчиком и жил в Диффоуке, когда туда впервые прилетел Менталист. Ты ведь изучала историю драконов, Сольвейг?

Она кивнула, мрачно ожидая продолжения истории.

 - Люди не любят считать себя трусами. Если у них случается паника, если они, теряя разум, бегут прочь, забывая о своих домах, о детях и стариках, это не может быть просто страх, это наверняка сверхъестественное влияние дракона с особой способностью.

 - Я знаю, за что его прозвали Менталистом, - сказала Сольвейг.
– Но это не доказывает, что он разумен. Животным тоже доступен страх, он лежит в основе инстинкта самосохранения.

 - Я был ребенком, - сказал Патрик.
– Я едва ли мог удержать вилы, чтобы вступить в бой, хотя даже они были бы бесполезны в той ситуации. Но мне было противно смотреть на здоровенных мужиков, писающихся от ужаса. Отец воспитывал меня быть мужественным и сильным, и этот человек, который всегда был для меня образцом, едва ли в обморок не упал при следующем появлении дракона. Я тоже видел монстра, и он был ужасен, о да. Но я знал, что будь у меня лук со стрелами, я бы выстрелил, я бы не оробел.