- Судя по всему, мы зашли в опасную зону, - сказал Одвин.
– Нам нужно изменить порядок движения, чтобы минимизировать риск. Мы будем изучать все пещеры на нашем пути на предмет пригодности для убежища, чтобы мы могли укрыться предельно быстро в случае опасности. Одной лентой будем помечать абсолютно непригодные, двумя - допустимые для кратковременного укрытия, тремя - подходящие для обустройства лагеря, с разветвлённой сетью тоннелей. У додекурионов есть сигнальные рога. Одинарный сигнал будет предупреждением об опасности, два - к общему сбору. Мы будем обыскивать местность, и желательно проверить максимальную территорию, но не уходите далеко от остальных.

Пагрин разделил додекурию на три группы, каждая из которых по очереди толкала их телегу, а остальные шли вперёд, стараясь опередить других, и изучить пещеры, которые ещё не помечены лентами. Новый способ существенно замедлял движение отряда, и охотникам частенько не хватало терпения, так что Одвину и додекурионам приходилось их осаждать и напоминать об осторожности.

Следующую ночь отряд провёл под сводами пещеры, от холода которой не спасали ни костры, ни спальный мешок. Сольвейг стучала зубами, стараясь даже дышать поменьше - воздух был настолько ледяной, что обжигал лёгкие. Пещера была достаточно просторной, чтобы поместить всех, но не все её проходы были изучены. Похоже, часть из них выходила на другую сторону горы, и жуткие сквозняки пронизывали её насквозь, гася костры и промораживая людей. Утро облегчения не принесло. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы размять закоченевшие конечности и сгрызть промёрзлый сыр с хлебом.

Ветра не было, но даже неподвижный воздух, казалось, звенел от мороза. Такая погода казалась противоестественной для этих мест - все же вулканическая пустыня была довольно близко, и подземные красные реки должны были согревать камни, а дыхание огненных гор - воздух. Это на севере Ахаонга, ближе к морю, температуры бывали такие, что только мамонты с яками радовались. А здесь, где половина гор была спящими вулканами, гулко храпящими во сне, а снег был серым от пепла в тучах и при первом же дуновении с юга таял, такой пронизывающий мороз казался неожиданным.

Сольвейг, Фирмин, Урд и Бронт исследовали склон на северной стороне долины. Это было узкое место - противоположный край был в какой-то полумиле - но чуть дальше расширялось. Пещер было много, но часто они оказывались заваленными, слишком узкими или слишком широкими. Они отметили двумя лентами очередную расщелину между скал и поспешили вперёд. Через несколько часов наступит их черёд толкать повозку, и за это время неплохо бы обогнать группу Лысого Лайона из клана Стрилл. Парень вообразил о себе слишком много, и всё время подвергал сомнению авторитет Одвина Корча и Арада Маграма, своего додекуриона. Он был сильный и шустрый, и отмечал пещеры непригодными, едва ли изучая их, лишь бы быстрее продвигаться вперед. Это ужасно раздражало тех, кто выполнял проверку добросовестно.

Вдруг какой-то странный звук раздался слева сверху, как будто кто-то протащил по снегу огромное одеяло. Сольвейг насторожилась, подумав об оползне или снежной лавине - ведь они все же находились в горах - а потом вдруг вспомнила, что гора не так уж высока, и когда она смотрела на неё издалека, снега не вершине не было. Сольвейг хотела продолжить путь, но Фирмин её удержал, настороженно прислушиваясь и присматриваясь к скалам. Но больше ничего не происходило, и через несколько минут они продолжили поиски.

Холод был такой, что Сольвейг казалось, что даже мысли в её голове превратились в студень. Ей пришло в голову раньше времени вызваться толкать тачку, просто чтобы согреться этой незамысловатой работой. Потом ей пришло в голову, что она, возможно, заболевает: это была не просто стужа в зимнюю погоду, это был холод, идущий изнутри, промораживающий кости. Она уже не могла сдержать дрожь и откровенно стучала зубами.

Вдруг звук повторился, теперь уже чуть позади, земля дрогнула, посыпались мелкие камешки. Сольвейг обернулась, другие члены команды тоже. На первый взгляд казалось, что с вершины гор сползала огромная снежная глыба. Она двигалась медленно и грациозно, и была абсолютно белой, так что Сольвейг даже не сразу поняла, что она видит.

 - Не двигайся, - почему-то шепотом сказал Фирмин, дрожащими пальцами сжимая её запястье.

И тогда на одном из белых сугробов открылся абсолютно черный глаз, и смотрел он прямо на них. Это был он, дракон, в каких-то жалких трёхстах футах, и он смотрел прямо на неё! Не моргая, не делая резких движений, он медленно-медленно приближался, будто наслаждаясь их беспомощностью. У них не было при себе оружия, хотя вряд ли Сольвейг успела бы даже зарядить свой арбалет. Поблизости не было укрытий, хотя зверь наверняка мигом бы их прибил, если бы они попытались сделать рывок. Сольвейг почувствовала, как слабеют её колени. Фирмин, видимо, тоже это заметил, потому что сжал её запястье сильнее.

Что-то крошечное, какая-то пылинка, стукнула дракона по морде и отскочила со звонким стуком, но он как будто даже не заметил.

 - Приготовьтесь, - шепнул Фирмин.
– Если он отвлечётся или рванет на нас - бежим вниз.

Сольвейг не была уверена, что сможет бежать. Скорее всего, в этом даже не было смысла. Дракон смотрел прямо на неё, и во взгляде его была недобрая ирония: ну что, мол, девочка, и кто тут на кого охотится? Она хотела закричать и сказать, что она тут не ради него, что она вообще не хочет быть охотником, но её язык присох к нёбу. Весь мир померк и сузился до одной точки: огромного черного глаза на белой морде, которая была размером с дом. Дом, который мог бы её сожрать.