— Мы не станем поглощать их… пока, — говорю я и оглядываюсь по сторонам.

Теперь я привлек к себе внимание. Им любопытно, что у меня на уме.

— Вряд ли они сгодятся для чего-то еще, — вновь говорит Силерия.

— Я допрошу их, — произношу я.

— Вы хотите разговаривать с этими животными? — спрашивает Силерия, не в силах скрыть потрясение.

— Да, Силерия, хочу, — жестко отвечаю я. Пришло время напомнить им всем, кто здесь главный и почему. — На том корабле был один необычайно талантливый человек. Думаю, ты заметила, как он блокировал наши атаки и не позволил взять приз. Или ты была слишком занята, потея в битве?

Это разозлило Силерию. Хотя она и знает, что недостаточно изящна в бою, взбесить ее сильнее я бы не смог. Я вижу, что она бросила бы мне вызов, если бы осмелилась. Но нападение на меня имеет лишь один исход, и мы оба знаем, какой именно. Наконец Силерия успокаивается, понимая, что я готов к любому повороту событий.

Нет, думаю, если Силерия и захочет сделать против меня ход, то не прямо, а через одного из своих многочисленных любовников, скорее всего Баэля, либо же в составе кабала. Она заставляет себя улыбнуться, но обиду скрыть не в силах.

— Кроме того, у меня есть вопросы насчет… этого, — говорю я, указывая на артефакт Космического десанта. — Это устройство принадлежит человеческой элите, но я не увидел ни одного из их представителей на борту корабля. Я хочу узнать, для чего оно там находилось и как его можно использовать. Оно определенно представляло для них ценность. Возможно, это часть их примитивной религии.

Силерия с презрением глядит на когтистую металлическую латницу. Я понимаю почему. Устройство уродливо и выглядит варварским, но что-то в нем как будто касается струн моей души. Этот артефакт древний и обладает собственной аурой.

— Не понимаю, чем латница может быть интересна для эль-дара вашего ума, — говорит она, словно пытаясь отговорить меня.

Конечно, не понимаешь, думаю я, и это одна из причин, почему я лидер, а ты — нет.

— Люди дорожили ею. Мы можем использовать ее в качестве приманки, — произношу я. Несколько воинов кивают. Такое мышление им понятно. Теперь они немного успокоились, но я все еще вижу в их сердцах затаенную жажду мести. — Возможно, люди вернутся за ней.

— Если так, мы заставим их пожалеть об этом, — отзывается Велдор.

— Вне всяких сомнений, — говорю я, впуская в голос нотку иронии, и приказываю одному из слуг принести инструменты для свежевания.

Пришло время задать несколько вопросов. Я открываю сундучок и достаю изогнутый шкуросъемный нож, в рукояти которого находится шарик с ядом могильного червя. Я поворачиваюсь к ближайшему человеку в пышных командирских одеяниях и включаю устройство перевода.

— Ты, — говорю я. — Давай поговорим.

Махариус мрачно посмотрел на гвардейцев, а затем на постамент, где прежде покоился Кулак. Древний артефакт пропал.

— Что это такое? — процедил он.

Думаю, тогда я впервые увидел, как Махариус утратил самообладание. В прошлом он мог иногда вести себя театрально, однако сейчас казался и в самом деле потрясенным.

— Он исчез, — произнес гвардеец. У него был напуганный, шокированный вид человека, которому чудом удалось пережить опустошительное нападение эльдаров. — Кулак Деметрия исчез.

Я взглянул на мертвецов. Они лежали по всей комнате. Судя по следам, эти люди погибли от рук ксеносов. Их дорога к свету Императора оказалась тернистой. Махариус прищурился, затем прошел к месту последнего пристанища Кулака и уставился на него так, словно не до конца мог поверить в то, что он пропал.

— Обыскать корабль, — велел он. — Каждый отсек. Убедитесь, что Кулака нет на борту.

Дрейк искоса взглянул на него:

— Здесь побывали эльдары. По всей видимости, они забрали его с собой.

Махариус кивнул:

— Мы не можем просто предполагать это. Нужно осмотреть каждый закуток.

Матросы и солдаты кинулись исполнять его приказ, оставив в комнате только двух великих людей и их телохранителей.

Махариус сжал пальцы.

— Я хочу найти Кулак! — с едва сдерживаемым гневом произнес он.

— Мы только что спаслись от эльдаров, — не без оснований заметил Дрейк. — Повезло, что мы вообще живы.

— И тем не менее я верну его. Я не хочу, чтобы священная реликвия человечества оставалась в руках ксеносов.

— Это понятно, — сказал Дрейк. — Мы приложили много усилий, чтобы найти артефакт. Мы пожертвовали жизнями, чтобы забрать его. И если это действительно то, что мы думаем, мы не можем позволить ему оставаться у чужаков.

Между ними повисла недосказанность. Я чувствовал это.