Еще в первый день знакомства я поняла, что задохлик страшный мот. Но то, сколько он вознице сверх положенного заплатил, ни в какое сравнение не идет с тратами на восстановление корпуса в ВАМе. Это же надо было рассчитаться за разрушения в двойном размере! Да еще гордиться жестом доброй воли. И чего ради? Ради тюфяка и голодного пайка студента… Да скажи такому, что в подвале золото на стеллажах лежит, оно за неделю истает и потрачено будет отнюдь не на личные нужды.

С рассвета взялась за готовку завтрака и теста на пирожки. Рассудив, что торговки близ академии появляются загодя не просто так, я решила, обойти их всех и заранее примелькаться у стен академии. В этот раз количество пирожков уменьшила втрое, чисто для запаха, учуяв который, Регген проснулся.

— Доброе утро! — радостный оскал во все клыки и не менее восторженное: — Я чувствую пирожки!

— Они с капустой.

— А с чем-то другим приготовить нельзя?

— Вы все еще на диете, Регген. Обойдемся без послаблений.

— Но мне нужно хоть что-то для восстановления сил! — он даже вскочил на тюфяке, не удержался на коленях и снова опустился назад.

— Вначале восстановите желудок.

— А если килограмм… — проникновенно протянул задохлик, прижимая к впалой груди подушку, — пять килограмм хорошо прожаренного мяса, горчица и буханка хлеба вернут щенка?

— А они вернут? — я перехватила крепче скалку и шагнула к тощему лжецу — все же лобастый уменьшался от ударов магнии, а никак не от скудной еды. — Ну, так что?

— Ээээ, — издал маг, «у-у-уру-ру» отозвался его живот. — Кхм, возможно, вернут.

— Проверим позже. Вы сейчас слишком слабы.

Получив в ответ собственный довод, он приуныл, правда, ненадолго. Посмотрел на меня лукавым взглядом и, понизив голос, вопросил:

— А если я расскажу историю поместья?

— То я расскажу, кому вчера отдала все пирожки.

Прошли долгие десять секунд, прежде чем Регген полузадушено выдохнул:

— Что? Ты, гномка, отдала пирожки?! Бесплатно… — сделал глубокий вдох и схватился за сердце. — Ты не настоящая Ося, тебя подменили!

— Чего?

— Хотя, хм, нет, — Регген кивнул на скалку, что я продолжала держать в руке, — это твой уверенный хват палицы, его ни с чем другим не перепутаешь… — он прочистил горло. — Так что там произошло с пирожками?

— Провал, — не стала я скрывать, а больше ничего и не сказала. Выложила в корзинку последние пирожки, укрыла их скатеркой. — Садитесь завтракать, Регген, пока не остыло.

Задохлик уже не жаловался на кашу, малое количество соли, масла или недостаток мяса в этой самой каше. Он был заинтригован и оставлен не у дел. Ибо не на ту напал, да и не с той приманкой. Историю поместья я все равно узнаю, от самого графа или же от магов третьей группы захвата.

— И все же, — попытался задохлик настоять, а в ответ получил:

— Ешьте, я сейчас…

В гостиную не шла, кралась. Прислушивалась к скрипу ставен на ветру, шороху в печных трубах и свисту слизняков, что временами раздавался под полом. Экие шумные они сегодня. Дверь отворила с осторожностью, выждала несколько долгих секунд, крадучись вошла и оторопела. Дыры в потолке и провала в подвал как небывало. И только от хлама остались щепки, а кое-где покореженный металл.

Выходит, золото мне не показалось, иначе с чего бы паукам дыры латать и остатки рухляди из подвала поднимать. Будь по — другому, они бы все поместье в порядок привели, а так… Вон, даже пол не помыли и пыль не протерли. Ну и пусть. Убираться здесь в третий раз не собиралась. И прежде чем вернуться к изнывающему от любопытства графу, я пошла в следующую по коридору комнату и оценила объемы работ. Ничего сложного, к обеду управлюсь, а затем поспешу к стенам академии, чтоб застолбить место для торга.

Когда я вернулась в кузню, Регген уже спал, едва ли не лицом в пустой тарелке. Пока его на тюфяк уложила, пока завтракала сама, пришло время для уборки, а затем и для похода в столицу. В этот раз чепчик надевать не стала, да и белые перчатки сменила на добротные теплые, и правильно сделала. Близ ворот Верхней Академии Мастеров ветер дул нещадно, гонял по снежным улицам кем-то утерянные шляпы и перчатки, завывал, расталкивал по подворотням и без того редких прохожих.

В этот раз я первым делом пошла к Церкви Всех Святых, надеялась, что сменив маршрут, изменю судьбу, и прогадала. Ни у церкви, ни у музея, ни подле библиотеки я за три часа блужданий так никого и не повстречала. И только площадь у гостиницы «Кромвеля» порадовала меня толпой горожан и наличием десятка студентов, что толкались у фонтана.

От них то и дело доносилось:

— Моя очередь!

— Нет, моя, ты свою попытку уже использовал!

— Перестаньте, сопляки, дайте дорогу великим…

— Да ты ее сейчас просто уничтожишь! Нет, уж, дай я.

— Вы забываете про очередность!

Понятия не имею, отчего так волновались студенты, но вот горожане меж собой уже заключали пари.

— Я за здоровяка, Нэрбога Нильса! Десять медяков…

— Я за щупленького!

— Ставлю на девчонку! — проревел кто-то громким басом. — Пятьдесят.