Сознание больше не пыталось исчезнуть в яркой вспышке. Оно просто плыло по волнам окружающей действительности. Девушка всё еще осознавала, что происходит вокруг, но была скорее сторонним наблюдателем, чем участником.

Рядом выросла тень, которая постепенно обрела цвета.

– Быстрее!
– певуче прошептал эльф, материализовавшийся в круговерти цветов.

– Она не может идти!
– огрызнулся Гуппер.

Да, Гуппер. Фиалка с удивлением поняла, что её друг детства тащит её через кусты. Странно, почему она не признала его голос.

– Я могу, - вялый голос девушки утонул в окружающем грохоте и вое.

Полдон разразился приглушенной эльфийской тирадой, подхватил девушку на руки и помчался вперед.

В лицо Энни ударил встречный ветер, разметав морок и остановив вращающийся мир.

– Отпусти меня!
– она вновь попыталась возмутиться, но эльф либо не слышал её, либо проигнорировал.

Остаток поля пронесся мимо девушки, словно табун лошадей на полном скаку, и вскоре тенистые кроны могучих дубов склонились над её головой.

Полдон замедлил бег и, завернув за неохватный ствол могучего древа, положил Энни в хитросплетение корней на мягкий ковёр из пурпурного мха.

Девушке показалось, что она погружается в мягкое облако, такое пушистое и прохладное, полное маленьких капель не пролившегося дождя.

– Прорвались?
– услышала она далекий голос, наверное, принадлежавший Мартину.

– Если бы нас заметили, то уже бы схватили, - ответил Полдон.
– Нам повезло, что хранителям рощи есть чем заняться.

Энни медленно приподнялась на своём ложе и огляделась. Странник с эльфом стояли чуть поодаль, выглядывая из-за дерева. Рядом у могучих корней распластался Гуппер, весь взмокший. Его грудь судорожно вздымалась и опускалась, словно он хотел выдышать весь доступный воздух.

Гарри стоял, вытянувшись во весь свой исполинский рост, задрав голову и воздев руки к далёким кронам.

– Ну разве не удивителен мир, друзья мои?
– его голос прокатился по лесу, словно оползень, хотя было видно, что артист пытается говорить как можно тише.

– Заткнись!
– внезапно скрипуче и жутко прошипел эльф.
– Мы еще не в безопасности! Нужно быстрее добраться до моего жилища!

– Тогда идем, - тихо сказал Мартин.
– Гарри, возьми Фиалку. Гуппер - вставай. Потом отдохнёшь.

Энни хотела возмутиться, сказать, что вполне справиться сама, но прежде чем эти мысли сформировались в слова, она уже взмыла в воздух, подхваченная широкой ладонью громогласного великана.

Мир вновь перевернулся перед глазами, отдавшись болью во всём уставшем теле. Мускулистое плечо после мягкого ложа из мха казалось острым камнем. При каждом шаге артиста у Фиалки выбивало дыхание и темнело в глазах, но она не жаловалась и не просила усадить поудобнее. Почти все её силы и мысли были устремлены на то, чтобы не потерять копьё и не выпустить из онемевших пальцев пучок отрезанных волос.

– Далеко еще?
– спросил Гуппер, спустя какое-то время.

– Почти на месте, - отозвался эльф.
– У меня дерево почти на самой опушке. Не люблю высокопарность и суетливость Киллелькарата.

Вновь наступило молчание, полное птичьего пения, шуршания листвы и напряженного пыхтения путников. Энни не знала, сколько они уже бегут по этому изменчивому, яркому, невообразимо прекрасному лесу, полному напевных звуков. Голова девушки уже не кружилась и мир не стремился утонуть в темноте её сознания. Даже к неровному ритму прыжков артиста она смогла приноровиться, хотя порой острое всё же плечо выбивало из неё дух.

Путники бежали по видимым лишь одному эльфу тропам, то и дело кружа между деревьев, ныряя в овраги и продираясь через кусты. Вокруг, на сколько могла судить девушка, простирались девственные леса без единого намёка на благоустройство.

Хотя что она могла разглядеть, болтаясь безвольным мешком на плече у Гарри? Лишь пёстрый ковёр мха, испещренный зеленью разнообразных трав, ветки деревьев, переплетённым подобно гигантским змеям. От тряски всё это смешивалось, плыло и размывалось, не позволяя ни насладиться видом, ни познать хоть маленькую капельку этого волшебного, чуждого Фиалке мира.

Внезапно всё закончилось. Артист остановился, дыша словно загнанная лошадь, и медленно опустил Энни на землю.

– Пришли, - облегченно выдохнул Полдон.

Девушка обернулась и замерла с раскрытым от удивления ртом. Перед ней, в центре обширной поляны, устеленной махровым одеялом мха и цветов, стоял исполинский гриб, или дерево, уж очень гриб напоминающее. Ножка этого "гриба" была настолько мощной и широкой, что понадобился бы десяток человек, чтобы обхватить её. В высоту ножка превышала даже три больших Дома тётушки Марты, поставленных один на другой. Там, в запредельной вышине, ствол ветвился, словно клубок змей, стремящихся расползтись во все стороны. Эта титаническая крона, накрывавшая поляну огромной шапкой, венчалась копьями крупных острых листьев изумрудного цвета.