– Она должна.

Тристан устало побрел к борту и уселся там, сгорбившись и свесив ноги к воде.

...Она - не Ш'хина, сказал тогда Никодим. Она простая девчонка из труппы канатоходцев, ты ошибся, сын. Просто ты влюблён, и свет любви принимаешь за иной свет.

– Откуда ты знаешь?
– спросил я тогда.
– Ведь ты её даже не видел.

– Я знаю.
– ответил он.

Я нашел плясунью у ворот своего дома, мертвую. Кто-то - может, другой любовник, а может, одна из ревнивых жен тех, что приходили ежедневно на базарную площадь, чтобы полюбоваться на её голые ляжки, пырнули её. Она почти добралась до моего дома. Почти добралась.

Амита. Слёзы мои...

– Её нет на Сицилии.
– Тристан вернулся. Я приподнялся на локте.
– Ну сам подумай: Счастливчик - не идиот. Он знает, что мы бросимся в погоню. Что ты бросишься. Будет он прятаться там, где его легче всего найти?

Со стоном поднявшись, я снял рубашку и аккуратно повесил на поручни. Стянул штаны...

– Собираешься искупаться?
– спросил Тристан.

– Лучано хочет, чтобы Ш"хина вскрыла Печати.

– И что? Купание как-то поможет?

– Хочу взлететь, чтобы с высоты определить место схождения сил. Мы рискуем опоздать.

– Я всё еще нихренашечки не понимаю.
– Тристан, вслед за мной, поднялся на ноги.

– Знаешь, зачем Лучано забрал Семъязу? Решил натравить его на меня! Он хочет, чтобы я дрался с братом. Он рассчитывает покончить с нами одним махом.

– С чего ты взял, что Семъяза будет с тобой драться?

– Будет. За неё он будет драться с кем угодно. Так же, как и я.

ГЛАВА 45

НАОМИ

Средиземное море.

Прямо по курсу - небольшой остров. Бухта пестрит лодками всех цветов и размеров, пляж, как муравьями, заполнен крошечными фигурками.

– Я думала, мы идем на Сицилию.

– Это Лампедуза. Правда, красиво?

Я фыркнула. На Средиземном море везде красиво: лазурные воды, живописные скалы, буйная зелень - кому это может не понравиться?

Дон, стоя на мостике роскошной яхты в солнцезащитных очках, белой свободной рубашке навыпуск, светлых брюках и легких кожаных туфлях, похож на пожилого плейбоя.

– Столько людей...
– протянула я задумчиво.

– Это беженцы.
– он искоса глянул на меня и снова уставился на берег, облокотившись на поручни.
– Остатки армии Аслама. Те, кого не успели обратить или пустить на корм. Яррист Проклятый уничтожил халифат.

– Аслам хотел править всем миром.

– Покорить.
– Лучано всё так же смотрел на волны.
– Ему не нужна была власть в общепринятом смысле. Но это в прошлом.
– взмахом руки дон пресек мое следующее язвительное высказывание.
– Шейха больше нет. А с ним, как вы знаете, не стало и всей его семьи. Освободились огромные территории: вскоре люди потянутся назад, чтобы занять пустующие земли... Будет очередная гражданская война. Ни одно начинание людей не обходится без войны.

Мы обогнали огромную надувную лодку. Сверху были видны только головы в круглых тюрбанах: люди сидели, как икринки в рыбьем брюхе. Казалось, еще немного - и борта лопнут. Все лица - смуглые, изможденные, были повернуты к нам.

– Как вы выжили?
– я смотрела на Лучано. Теплый ветер теребил подол моего платья, взбивал отросшие волосы, бросая пряди в глаза.
– Вас так легко убить...

– Естественный отбор. Слышали небезынтересную гипотезу сэра Чарльза Дарвина об эволюции видов? Выживают сильнейшие.

– Вы - всего лишь порождение мертвой магии. К вампирам не относится теория эволюции.

– Когда-то нас было много. Тридцать независимых Домов, Тридцать!

– По числу Печатей, да? Тех самых динариев, уплаченных за смерть...

– Никто не платил за его смерть.
– перебил Лучано сварливо.
– Это придумали позже, чтобы оправдать чудовищный провал. Иегошуа, приняв в себя Благодати тридцати Архангелов, испытал преступное... как бы лучше выразиться...
– головокружение от успехов. Сила опьянила его.

– И чего Иегошуа добивался?

Вампир усмехнулся.

– Хотел потягаться с Создатьелем на его же поле... Как начинающий Демиург, он возмечтал всё изменить. Исправить то, в чём, по его мнению, ошибся Господь.

– Так что пошло не так?

– А с чего вы взяли, что что-то пошло не так?
– он снял очки и стал протирать их полой рубашки. Такой человеческий жест...

– С того, что на этом месте история обрывается. Нигде не говорится, что было дальше: Иегошуа, неся крест, взошел на Голгофу, затем его распяли, и... всё. Далее, как говорится, "глаз не зрит, а уши не внемлют".