– Понятно.

В его ответе я не расслышала ни грамма эмоций, но в данной ситуации они и не были уместны.

Теперь я не рыдала и не мучилась терзаниями, просто ждала любых новостей. Ходила в общую столовую, внимательно слушала все разговоры. Даже с Таем старалась говорить приветливо - не как влюбленная девушка, а как бывшая его женщина, которая не отказывается ни от одного своего решения, но теперь готова принимать новые. Я ждала Риссу, которая прилетит вместе с генералом Таххисом. Мне жизненно требовалась капля ее наивного идеализма. Или хотя бы объятия человека, который будет вместе со мной смотреть, как истребляют нашу расу.

Глава 15

Вид Риссы не обнадеживал. Я даже издали рассмотрела ее опухшие глаза. С ней говорили уважительно, она со своей утопичной идеей и выбором жить среди сару доказала, что не является врагом, да к ней и сразу относились как гостье. Однако ее красные глаза, следствие бессонных ночей в слезах, говорили о том, что теперь и она не может определиться со своей ролью. Сама Рисса тем не менее стояла с прямой спиной, гордо задрав подбородок вверх. Маленькая даже для человека, среди громадин она выглядела ребенком. Возможно, именно так ее и воспринимали - как ребенка, рассказывающего нелепые сказки.

И лишь когда я сумела утащить ее в свой отсек, Рисса позволила спине ссутулиться и осела на пол.

– Ничего не получается, Дая. Никто не хочет слушать. Они и не прогоняют, и в заложницы не берут: это ниже их чести - причинять вред тому, кто пришел с миром. Я пришла к ним, чтобы принести мир, Дая! Но мир никому не нужен...

Я тоже села на пол. А ведь именно так часто поступали сару, особенно когда обсуждали что-то важное - сидящий на полу с остальными не может быть выше или ниже по статусу: чтобы каждый мог высказаться, чтобы была возможность любому посмотреть в глаза, для того сару и садятся на пол, уравнивающий инниката и мелкого рабочего. Вот и мы с Риссой, сами не заметив, последовали этой старинной традиции сару. Я коснулась ее плеча в качестве поддержки и не ждала других слов. Один человек не может совершить чудо.

Рисса продолжала лепетать быстро, как будто оправдывалась:

– Мао-инникат - самый старый и осторожный среди глав. Я думала, что можно докричаться до него. Но он только слушал и повторял: «Нет, невозможно». А потом и слушать перестал. Он даже не думает о перемирии, не верит в него.

Генерал действительно был стар. Очень низок ростом, не внушительный по сравнению с другими сару. Я попыталась утешить, хотя мне самой требовалось утешение:

– Рисса, не вини себя. Ты ничего не могла изменить. Никто не мог.

Она прошептала очень тихо, не поднимая лица:

– Ты знаешь, что если быстрый захват не получится, то они разнесут Землю Первую ядерными импульсами?

– Догадывалась.

– Никто из них не родился там. Для них это колыбель человечества - самое ненавистное место. Они не хотят терять планету, но если честно, то каждый из сару только и ждет подобного. Всего несколько дней до начала наступления.

– Не плачь, Рисса. Посмотри на меня - даже я не плачу. Это мой дом, но слезы не помогают.

Она вдруг вскинула голову и заявила твердо, хотя глаза ее были на мокром месте:

– Я и не собиралась! Но если ты скажешь, что можно делать взамен, то я даже переспрашивать не буду!

И я улыбнулась. Не потому что на душе было легко, но отчего-то стало легче. А ведь точно, мне нужна была именно капля ее идеализма. Человек, который думает точно о том же, что и я. Или это я начала думать о том же, что и она?

– Рисса, у тебя есть связь с отцом? Ты упоминала об этом.

Она поникла.

– Да, есть выделенная секретная линия, которую в любой момент могут обнаружить люди Кири. Отца отстранили от должности, он под домашним арестом. Его вину доказать невозможно, поскольку он не виноват. А у него слишком большое влияние, чтобы его стереть без суда и следствия. Он меня не поддерживает и никогда не поддерживал. Назвал дурой, тысячу раз просил вернуться. Я принесла его карьеру в жертву, но мне казалось, что это померная плата за хоть малюсенький процент надежды.

– Тогда я рада, что он пока не осужден.

– Спасибо, но это уже никому ничем не поможет. Он лучший друг командора Кири, и тот после недолгих сомнений все же засомневался в предательстве. Сказал, что случается такое, когда дети идут не по стопам отцов. Но через несколько дней уже будет неважно, оправдают отца или осудят. Как бы ты ни относилась к командору, я знаю его с детства. И нет человека более здравомыслящего. Но и это теперь неважно.

– Важно, Рисса. Как раз только это сейчас очень важно.

– О чем ты?
– голос ее изменился.