И тогда я снова улыбнулась - на этот раз увереннее. А нам все равно терять нечего, потому мы решили предпринять последнюю попытку колыхнуть вселенские весы.

***

Я знала, что должна сделать до этой попытки. Перетянуть маленькие, но очень личные весы. Той же ночью я пошла в отсек Тая. Он мгновенно проснулся и вскочил на ноги, но не делал ко мне и шага. Я безо всякой связи до мельчайших подробностей знала, что он чувствует. И била по самому больному беспощадно:

– Я люблю тебя, Тай Линкер.

Он поморщился будто от боли. Отвернулся.

– Дая... Я не знаю, что сказать, кроме того, что других вариантов все равно нет. Не представляю, каково тебе. Но мне, поверь, не намного проще. Теперь я жалею, что сблизился с тобой.

Я подошла ближе и повторила тем же тоном:

– Я люблю тебя, Тай Линкер. И знаю точно, что никого другого так любить не смогу. Жаль, что сейчас ты не можешь почувствовать, что я говорю чистую правду.

– Я чувствую, - он на меня так и не смотрел.
– Я все прекрасно ощущаю. Мне кажется, что события развивались бы точно так же, если бы не было никаких уколов.

– Хочешь сказать, что тоже любишь меня?
– мне было не до иронии. Нужны были четкие, лаконичные ответы: - Ну же, убийца миллионов людей, прояви смелость и скажи это.

– Люблю, - он направил на меня желтые глаза.
– Только это ничего не меняет. Лишь добавляет сомнений, а мне нельзя сомневаться.

Вот. Именно сомнения мне и были нужны. Генерал Таххис - самый осторожный из инникатов, но у него нет никого по ту сторону баррикад, потому он и не сомневался, потому и Рисса не смогла докричаться. А у Тая Линкера есть. Ведь мы оба понимаем, что я физически не смогу быть с ним, если он возглавит геноцид.

Я сделала еще шаг, подхватила двумя руками майку и стянула через голову. Тай замер.

– Что ты делаешь, Дая?

– Не думай, что я собираюсь в обмен на себя хоть что-то просить. Но осталось слишком мало времени принадлежать друг другу. Я хочу запомнить тебя. И хочу, чтобы ты запомнил меня. Большего у нас все равно не будет.

– Дая...

Он положил руки мне на плечи, я сама встала на цыпочки и потянулась к губам. Я не соврала ни единым словом. Все, что мне требовалось из неозвученного - показать, что лично у меня в душе по поводу него все однозначно.

Тай спешно, словно боялся, что нам помешают или я передумаю, снял с меня одежду, распаляясь от этого с невероятной скоростью. Потом прижал к ближайшей стене и, крепко удерживая, раздвинул мои бедра и почти сразу вошел. Это было непривычно, Тай обычно любил немного оттянуть время. Но я была возбуждена до предела, а от такого напора сходила с ума. Стонала, вцеплялась пальцами в его плечи, ловила смазанные поцелуи и снова выгибалась, чтобы принять в себя каждый резкий толчок, шептала его имя, но оно растворялось в неконтролируемых стонах. И кончила намного раньше него, безвольно повиснув в сильных руках.

И после не ушла. Быть может, это была наша последняя ночь. Потому мы оба ненадолго погружались в дремоту, а потом один просыпался, и все начиналось снова. Как если бы этот голод вообще невозможно было насытить. Мы и принимали вместе душ, и снова иногда не успевали добраться до узкой кровати, и вообще ни о чем не говорили, чтобы не разрушить это хрупкое счастье, которое уже утром разлетится в пух само собой. Мне было важно показать, насколько я от него зависима. И лишний раз убедиться, насколько он зависим от меня. Безо всякой связи мы неразрывно вросли друг в друга.

Уснувшая уже под утро, я едва не проспала. Когда открыла глаза, Тая рядом уже не было. Невольно улыбнулась, вспомнив наши ночные свистопляски - и это правильно. Слезы не помогают ничему. Помогает вера в правильность своих действий, а когда поступаешь правильно, несложно улыбнуться хотя бы этому.

Рисса уже ждала меня возле отсека, от волнения кусая губы и шагая туда-сюда. Я только кивнула ей и сразу направилась в общий зал. Ежедневно перед завтраком сару теперь собирались здесь и обсуждали новые предложения, корректировали стратегию. Все сидели на полу, сегодня собралось необычно много народу - но это как раз неудивительно: в последние дни перед началом наступления распределялись самые мелкие обязанности. Потому в зале присутствовали и инженеры, и капитаны кораблей. С остальными силами, расположенными на других базах или курсирующими по всем секторам, утвержденные вопросы обсудят уже до обеда.

Я вышла вперед, остановилась перед главами кланов, которые на этот раз разместились рядом друг с другом, и села на пол прямо в центре, вызвав этим недоуменное молчание. Вскинула голову и старалась говорить громко, уверенно, чтобы в каждом уголке большого зала меня было возможно услышать:

– Разрешите сказать, уважаемые главы кланов. У меня есть очень важная информация!

Тай нахмурился, Нати мельком глянула на него, а генерал Таххис махнул рукой - я посчитала это разрешением.

– Отец Риссы, бывший консул, принял позицию сару!
– солгала я. Сама Рисса осталась позади, но мы с ней сразу решили, что вопить вдвоем незачем, а меня хотя бы один из инникатов захочет выслушать, раз уж любит.
– Он очень влиятельный человек в Освоенной Территории!