– Конечно, – ответил Кристофер, застегивая ремень.

– Ты прекрасно можешь рассказать мне свои новости и здесь, – сказал Такрой.

Это обескураживало. Кристофер поднял взгляд и заметил, что Такрой необычно серьезен. Его глаза были окружены морщинками, но не улыбались. И из-за этого ужасно неловко было начинать о чем-то рассказывать.

– В чем дело? – спросил Кристофер.

Такрой пожал плечами:

– Ну, для начала: в последний раз, когда я тебя видел, твоя голова была разбита в…

Кристофер забыл об этом:

– О, я так и не поблагодарил тебя за то, что ты принес меня сюда!

– Не бери в голову. Хотя, должен признать, это было самое тяжелое из всего, чем я когда-либо занимался – поддерживать себя достаточно плотным, чтобы провести повозку через междумирье, и тащить тебя сюда. И я всё время думал, зачем я это делаю. На мой взгляд, ты был совершенно мертв.

– У меня девять жизней, – объяснил Кристофер.

–Явно больше одной, – согласился Такрой, усмехнувшись так, словно не верил по-настоящему. – Слушай, разве тот случай не заставил тебя задуматься? Твой дядя провел уже сотни экспериментов. Мы предоставили ему кучу результатов. Я-то ладно – мне за это платят. Но для тебя я не вижу ничего, кроме опасности и новых травм.

Кристофер понял, что Такрой серьезно.

– Я не против, – возразил он. – Честно. И дядя Тенни дал мне два соверена.

Такрой рассмеялся, откинув назад кудрявую голову:

– Два соверена! Некоторые вещи, которые мы доставили ему, стоят тысячи фунтов. Как, к примеру, тот кот из Храма Ашет.

– Я знаю, – сказал Кристофер. – Но я хочу продолжать эксперименты. Сейчас они единственное удовольствие в моей жизни.

«Вот, – подумал он. – Теперь Такрой должен спросить про мои проблемы». Но Такрой лишь вздохнул:

– Тогда пошли.

Разговаривать с Такроем в Месте Между было невозможно. Пока Кристофер карабкался, скользил и задыхался, Такрой плыл рядом в виде расплывчатого привидения, дрейфуя по ветру, и дождь хлестал сквозь него. Он не уплотнялся до начала лощины, где Кристофер давным-давно нарисовал большую восьмерку в грязи тропы. Восьмерка по-прежнему была там, будто вчера написанная. Позади нее парила повозка. Она снова была усовершенствована и выкрашена в яркий зелено-голубой цвет.

– Вижу, всё готово, – заметил Такрой.

Они спустились и взялись за веревки, управляющие повозкой. Она тут же плавно заскользила за ними вниз по лощине.

– Как дела с крикетом? – светским тоном поинтересовался Такрой.

Вот он случай – рассказать ему обо всем.

– Я не играл, – угрюмо ответил Кристофер, – с тех пор, как папа забрал меня из школы. До вчерашнего дня я не думал, что в Замке даже слыхали о крикете. Ты знаешь, что теперь я живу в Замке?

– Нет, – ответил Такрой. – Твой дядя никогда особо не рассказывал мне о тебе. Что за замок?

– Замок Крестоманси. Но вчера мой учитель сказал, что в субботу состоится матч с деревней. Никто, конечно, и не мечтал приглашать меня играть, но зато я буду следить за счетом.

– В самом деле? – глаза Такроя сузились до щелок.

– Конечно, они не знают, что я здесь.

– Надеюсь, нет! – сказал Такрой таким тоном, что разговор заглох.

Они продолжали молча идти впереди повозки, пока не дошли до длинного склона холма с примостившимся во впадине посередине фермерским домом. Под тяжелым серым небом, из-за которого валы вересковой пустоши и холм казались желтоватыми, место выглядело более мрачным и одиноким, чем когда-либо. Не доходя до фермы, Такрой остановился и пнул повозку, отпихивая ее с дороги, когда она, по инерции продолжая двигаться, ударилась сзади в его ноги. Его лицо было таким же мрачным, желтоватым и сморщенным, как вересковые пустоши.

– Слушай, Кристофер, – сказал он, – люди в Замке Крестоманси не будут довольны, узнав, что ты этим занимаешься.

Кристофер засмеялся:

– Конечно, нет! Но они не узнают!

– Не будь так уверен. Они там эксперты во всех видах магии.

– Именно поэтому это такая хорошая месть им, – объяснил Кристофер. – Они думают, будто я у них на крючке – и вот я ускользаю прямо у них из-под глупых, чванливых, скучных носов. Я для них просто Вещь. Они используют меня.

Люди в фермерском доме заметили их приближение. Маленькая группа женщин выбежала во двор и встала рядом с кучей свертков. Одна из них помахала. Кристофер помахал в ответ и, поскольку Такрой не проявил к его чувствам того интереса, на который он надеялся, начал подниматься по холму. Это заставило повозку снова двинуться.

Такрой поспешил догнать его.

– А тебе не приходило в голову, – спросил он, – что твой дядя тоже тебя использует?

– Не так, как люди в Замке. Я занимаюсь экспериментами по своей собственной свободной воле.

Такрой поднял взгляд на низкое затянутое тучами небо и сказал ему:

– Не говорите, что я не пытался!

Приветствуя Кристофера во дворе, женщины, как всегда, дохнули на него чесноком. И как обычно, этот запах смешался с запахом из свертков, когда он принялся загружать их. Свертки в Восьмой серии всегда издавали этот запах – резкий, пьянящий, отдающий медью. Но теперь, после практических уроков Флавиана, Кристофер остановился, чтобы принюхаться. Он знал, что это за запах. Драконья кровь! Он удивился, поскольку драконья кровь – самый опасный и могущественный магический ингредиент. Следующий сверток он положил на повозку с гораздо большей осторожностью. А аккуратно подобрав следующий, помня, что он может сделать, Кристофер посмотрел на Такроя, пытаясь понять, знает ли Такрой, что это за свертки. Но Такрой прислонился к окружающей двор стене и грустно смотрел наверх холма. В любом случае, Такрой говорил, что вне тела почти не чувствует запахи.