Она осталась и съела немного тостов с мармеладом. Как она заметила, завтрак у нее был два часа назад. Выяснилось, что ее зовут Эрика, и она оказалась ценным источником информации, помимо того, что милой девушкой. Но Кристофер понял, что ему не стоило учить Богиню призывать вещи. Он так ни за что не сможет сохранить ее в тайне. Когда Эрика ушла, и он смог спокойно обдумать свои проблемы, его озарило, что две из них можно решить одним махом. Всё, что ему нужно – попросить Такроя взять с собой Богиню, когда он сбежит. А значит, освобождение Такроя являлось задачей первоочередной важности – больше, чем когда-либо.

Габриэль де Витт и его помощники отправились ровно в десять. Все собрались в вестибюле вокруг пятиконечной звезды. Некоторых накрывали кожаные чехлы, другие были в обычной одежде. С ними уходили большинство лакеев и два конюха. Все выглядели спокойными и полными решимости. А вот Флавиан явно нервничал. Он постоянно проводил пальцами по высокому накрахмаленному воротнику. Даже с верхней площадки лестницы Кристофер видел, что он вспотел.

Кристофер с Богиней наблюдали из-за мраморной балюстрады рядом с черной дверью кабинета Габриэля. Они находились внутри тщательно выстроенного облака невидимости, которое полностью скрывало их двоих, но не бежавшего за ними по пятам Трогмортена. Трогмортен отказался приблизиться достаточно, чтобы его тоже накрыло облаком, но ничто не могло помешать ему следовать за ними.

– Оставь его, – сказала Богиня. – Он знает, что я с ним сделаю, если он выдаст нас.

Когда часы над библиотекой серебристо пробили десять, Габриэль вышел из кабинета и зашагал вниз по лестнице. Его цилиндр был более высоким и сияющим, даже чем у папы. К облегчению Кристофера, Трогмортен проигнорировал его. Однако его терзало тоскливое беспокойство за маму. Ее наверняка арестуют, а она виновата лишь в том, что поверила в ложь дяди Тенни.

Габриэль дошел до вестибюля и обвел его взглядом, проверяя весь ли его отряд готов. Убедившись в этом, он натянул черные перчатки и шагнул в центр пятиконечной звезды – и продолжил идти, уменьшаясь и удаляясь по мере продвижения. Мисс Розали с доктором Симонсоном последовали за ним и тоже начали уменьшаться. Остальные пошли за ними группами по двое. Когда от них осталась только далекая крошечная черная линия, Кристофер сказал:

– Думаю, теперь можно идти.

По-прежнему в облаке невидимости, они начали крадучись спускаться. Далекая линия отряда Габриэля исчезла раньше, чем они спустились на три ступени. Они пошли быстрее. Но преодолели только половину пути, когда всё пошло наперекосяк. Поверхность звезды вспыхнула пламенем. Злобным зелено-фиолетовым пламенем, заполнившим вестибюль отвратительно воняющим зеленым дымом.

– Что это? – закашлялась Богиня.

– Они используют драконью кровь, – ответил Кристофер.

Он хотел, чтобы это прозвучало успокаивающе, но обнаружил, что сам не может оторвать от огня встревоженного взгляда.

Внезапно пентаграмма взметнулась высоким пятиконечным пламенем – десять футов… двадцать футов высотой. Невидимые волосы Богини затрещали. Прежде чем они успели отступить к лестнице за пределы досягаемости, пламя разделилось, величественно отклонившись направо и налево. Из разрыва, спотыкаясь, вышла мисс Розали, тянувшая за руку Флавиана. Следом за ними появился доктор Симонсон, тащивший кричащую колдунью – кажется, ее звали Берил. Кристофер застыл как столб, уставившись на полностью разгромленный отряд Габриэля. Опаленные, жалкие и шатающиеся – все те, кто только что ушел, потоком возвращались через разрыв в пламени и отступали к краям вестибюля, закрывая лица локтями, кашляя в зеленом дыме.

Кристофер усиленно всматривался, но нигде не мог разглядеть Габриэля де Витта.

Как только Фредерик Паркинсон и последний лакей, шатаясь, шагнули в вестибюль, пламя опало и погасло, оставив слой зеленой гари на розовом мраморе и на куполе. Пентаграмма мерцала в темноте маленькими языками огня. Из них осторожно выступил дядя Тенни. Под мышкой он держал длинное ружье, а в другой руке – что-то похожее на мешок. Эта картина ужасно напомнила Кристоферу одного из его дядей Чантов, отправляющегося в поля на охоту. Возможно, дело было в рыжевато-пятнистом твидовом костюме дяди Тенни. Кристофер удрученно пожалел, что плохо разбирался в людях, когда впервые встретил его. Сейчас он ни за что не стал бы восхищаться кем-то с таким хитрым неискренним лицом.

– Хочешь, я швырну в него мраморный умывальник? – прошептала Богиня.

– Погоди… Думаю, он тоже кудесник, – прошептал Кристофер в ответ.

– КРИСТОФЕР! – закричал дядя Тенни – позеленевший купол зазвенел от его крика. – Кристофер, где ты прячешься? Я чувствую, ты близко. Выходи, не то пожалеешь!

Кристофер неохотно развел в стороны окружавшую его невидимость и шагнул на середину лестницы.

– Что случилось с Габриэлем де Виттом? – спросил он.

Дядя Тенни засмеялся:

– Вот что.

Он швырнул мешок, который держал в руке, так что он развернулся и пролетел до подножия лестницы. Кристофер уставился вниз – практически также, как раньше смотрел на Такроя – на долговязую, безвольную, прозрачную фигуру, которая несомненно принадлежала Габриэлю де Витту.

– Его восьмая жизнь, – сообщил дядя Тенни. – Я сделал это с помощью того оружия, которое ты принес мне из Первой серии, Кристофер. Оно отлично работает, – он похлопал по ружью, зажатому у него подмышкой. – Остальные его жизни я разбросал по всем Родственным мирам. Он больше нас не побеспокоит. А другое оружие, которое ты мне принес, работает еще лучше, – он с озорным видом ущипнул себя за усы и ухмыльнулся Кристоферу. – Я подготовил его, чтобы встретить людей де Витта, и в мгновение ока забрал у них магию. Теперь никто из них не в состоянии использовать чары, чтобы спасти свою жизнь. Так что ничто не помешает нам работать вместе, как в старые времена. Ты ведь по-прежнему работаешь на меня, а, Кристофер?