Многие считают, что это жизнь диктует свои условия: видимо, семья отжила свое. Вот и однополые браки уже признали законными. А что? Какая разница, одна мама или две и ни одного папы, один папа или два и ни одной мамы? Откуда нынешним детям черпать представления о нормальной, здоровой семье? Эта мысль не давала Кате покоя. Ей очень хотелось, чтобы малыш вырос счастливым человеком, морально здоровым и защищенным своей семьей. Сама Катя росла практически без отца. Он рано ушел от них с мамой, создав новую семью. Может, поэтому ей так трудно с мужчинами?

Катя говорила себе, что в войну и после войны женщины в одиночку растили детей и ничего. Ну ладно девочки. А как вырастить без отца мальчика, чтобы он стал полноценным мужчиной? Риторические вопросы. Катя никому не признавалась, что ее беспокоят эти вопросы, даже бравировала подчас своим одиночеством.

– Обойдемся без мужчин!
– говорили они с Юлькой в компании.
– Чем со скандалами да вечными придирками, чем с примером вечного неудачника перед глазами, так уж лучше без него вообще! Сами воспитаем детей как надо.

Но "как надо" все равно не получалось, и Катя это понимала. У нее много времени уходило на работу, на свою жизнь. Петькой занимались воспитатели в детском саду, мама, ну и сама Катя в свободное время. Одни женщины. И Петька рос спокойным, добрым, послушным, тихим... Общения с отцом было недостаточно, чтобы перевесить женское влияние. Пока ребенок маленький, еще ничего. Но по мере взросления ему необходим будет именно мужской пример, мужское воспитание.

Катю растила мама, они расстались с папой, когда Кате было всего пять лет. Никакой трагедии, но нехватка отцовской любви и внимания ощущалась всегда. Конечно, "воскресный" папа у нее был. Катя частенько, чего греха таить, пользовалась его чувством вины и выпрашивала то ролики, то велосипед, а потом и компьютер. И деньги на карманные расходы, конечно, регулярно получала. Она привыкла, что где-то есть отец, если что, можно выпросить у него денег на что-нибудь нужное. Наверное, поэтому ждала от Гарика, что он будет чем-то вроде "воскресного папы". Впрочем, он таким и стал для Петьки. Катя невольно вкладывала в голову сына, что всякие удовольствия - это по части папы, проси у него. Разве это дело? Хотя на Катину зарплату и мамину пенсию особо не разгуляешься.

Традиционная семья не вчера была придумана, значит, это самая оптимальная форма супружества. Почему же сейчас так сложно стало сохранить ее? Наверное, потому что люди не готовы отдавать, идти на уступки, делать шаги навстречу, искать общий язык? Это ведь труд - терпеть рядом не идеального человека, да не просто терпеть, а любить его и стараться прощать, понимать, принимать его ошибки. Кате казалось, что она совсем не приспособлена для этого...

Людмила Алексеевна собралась домой. На прощанье она потрепала по голове Петьку, замершего перед телевизором. Малыш был поглощен передачей "Спокойной ночи, малыши".

– Катя, ему нужно больше двигаться. Надо отдать его в спорт какой-нибудь, - сказала мама, одеваясь в прихожей.

Катя давно об этом задумалась, да и Гарик неоднократно напоминал: "Парню без спорта никуда!"

– Ты будешь возить его на занятия?
– спросила она маму. Получилось грубовато.

Людмила Алексеевна погрустнела:

– Ты знаешь, мне уже тяжело. Роди ты его хотя бы лет десять назад...

Катя знала, что маме не справиться с Петькиными спортивными проблемами.

– Ну вот видишь. Пойдет в школу, что-нибудь придумаем, - примирительно сказала она.
– На худой конец, найдем ему гувернера.

– А что, разве сейчас бывают гувернеры?
– удивилась Людмила Алексеевна.

– Сейчас все есть.

– Я не слышала об этом.

– Если нет, значит, будет, - заключила Катя.

Петя подбежал поцеловать бабушку и вернулся поскорее к телевизору.

– Приедешь, позвони, - привычно напутствовала Катя маму.

– Да, да, конечно!

Когда дверь за Людмилой Алексеевной закрылась, Катя опять подумала, что пора снова съезжаться с мамой. Ей плохо одной, она скучает по Петьке, по дочери. Однако не желает и слушать о переезде к ним.

– Тебе надо устроить свою судьбу, - твердила мама.
– А с таким приданым, как престарелая теща, может и не получиться.

Еще она утверждала, что ей нужен покой, а какой с ними покой? Людмила Алексеевна еще не была стара, ей всего-то шестьдесят три года. К тому же жить с ней вместе Катя боялась: они часто ссорились, были недовольны друг другом, требовательны сверх меры. Маме казалось, что дочь неправильно живет, неправильно воспитывает сына. Она постоянно говорила о том, что Кате надо выйти замуж. Будто это единственный смысл жизни и формула счастья! Катя так давно живет одна, что и не представляет, как по-другому бывает.

Она часто воображала, как бы было, живи они с Гариком одной семьей. Складывалась вполне удобоваримая картина. И что ж получается: Гарик - единственный, с кем она могла бы жить в браке? Не хотелось в это верить...

Перед сном Катя открыла книгу Татаринцева, легко погрузилась в чтение. Это был роман-исповедь с едва различимым сюжетом. Даже не исповедь, а выворачивание наизнанку всех внутренностей автора, посвящение читателя во все его физиологические и, в первую очередь, сексуальные проблемы. После лимоновских откровений такие романы уже не в новинку. В последнее время они расплодились в изобилии. Мат, эпатаж, балансирование на грани, за которой возникает омерзение и отторжение. В Юриной книге были все эти признаки современного постмодернизма.