Часов около десяти мы вышли из отеля и отправились по набережной, я чуть впереди, а Каллен тащился сзади. Снова нельзя было понять, что творится у него на душе.

Для прогулки я принарядилась на славу: свободное дизайнерское платье из шелка воздушно-голубого цвета, распущенные волосы, эффектный макияж. Легкость наполняла меня, и о ложке дегтя можно было забыть, если бы не одной обстоятельство, упорно возвращающее меня с небес на землю: туфли, изумительно подходящие к платью, безбожно натирали.

О том, что рядом со мной Каллен, забыть не представлялось возможным. Ударить перед ним в грязь лицом мое самолюбие не позволяло. Я проявляла чудеса мужественности и опыта, чтобы походка моя оставалась под стать образу – плавной и летящей.

Уже знакомый фонтан вдали вселил в меня надежду. Последние силы ушли на то, чтобы величаво приблизиться к сооружению. В этот раз здесь было немноголюдно.

Надень я в тот день джинсы или другое платье – даже бы не подозревала, что в жизни случаются черные полосы. Однако тем вечером на моей стороне был кто угодно, но не удача.

Когда, всучив Каллену телефон и велев сфотографировать себя на фоне «достопримечательности», я умостилась на неширокой мраморной полоске и потянулась к туфле, то сделать хоть что-нибудь было поздно. Уже будучи мокрой с ног до головы, поняла, что произошло.

Чертов камень оказался невообразимо скользким от воды, да и шелк выбранного платья не предполагал сильного трения.

Пока я усиленно отплевывалась и пыталась вылезти, Каллен столбом стоял напротив, вцепившись в телефон. Он уставился в его экран, и губы его подозрительно подрагивали.

– Чего ты стоишь?! – мой возглас походил на звериный рев. – А если бы я головой ударилась и сознание потеряла? Если бы я захлебнусь сейчас?! Помоги выбраться, мать твою!

– Вы велели мне снять вас с фонтаном, - меланхолично ответил Каллен. – Мне кажется, снимок удался.

Он сунул смартфон в карман пиджака, любезно протянул мне руку и сделал то, чего ожидать было нельзя.

Он улыбнулся.

А я поняла, что мне определенно нравится смотреть, как он улыбается.

Его ладонь я схватила почти в оцепенении. Конечно, почему б ему не улыбнуться, если я так опозорилась? Только сейчас я отметила, что ухмылка носит скорее иезуитский характер, и служит выражением не благосклонности или искренности, больше коварства и насмешки.

Как ни старайся, а злостное пыхтение все равно прекратить не получалось.

Я протянула руку, гневно сведя брови:

– Телефон! Хватит уже ржать, премии лишишься! Вот сейчас позвоню мужу и скажу, что ты меня не уберег, и я оказалась на грани жизни и смерти!

– Умерьте пыл, миссис Блек, - ответил Каллен.
– Или вам хочется снова охладиться в воде?

Я замерла, не в силах выдавить и слова. Столкнуть меня обратно ему не составит никакого труда, в этом можно не сомневаться. Сам он казался выше на полторы головы, а в размерах превосходил в два раза. Кроме того, толика лихости в глазах заставляла меня поверить ему на слово.

Стоя напротив его широкоплечей фигуры, с раскрытым в изумлении ртом и замершими изогнутыми бровями, я наблюдала за расцветающим оскалом его тонких губ.

А потом Каллен удивил во второй раз. Он снял с себя пиджак и накинул мне на плечи.

– Вы простудитесь, миссис Блек. – Дорогая ткань колыхала аромат его туалетной воды. Пиджак мягко обнял мою замерзшую фигуру.

Словно ничего особенного не случилось, он самостоятельно прервал игру в гляделки и зашагал туда, где высилась громадина здания отеля.

***

Вот почему сейчас я уже в номере повторяла случившуюся накануне сцену. С той только разницей, что оскал принадлежал мне, а не ему. Ради этого я вся подбиралась, пускала в глаза искорки мужества и всем своим видом говорила: «Так тебе!».

– Какого черта вы отправились туда без меня?! – голос его был так напряжен, словно вот-вот начнет трескаться.

– Я перед тобой не обязана оправдываться, - как можно капризней заявив, вальяжно обошла диван и плюхнулась на него с совершенно беззаботным видом.

– Я обязан вас охранять, так как же я буду это делать, если вы сбегаете из номера, и я понятия не имею, где вас искать?!

– Я не нуждаюсь в постоянной няньке. Со мной все в порядке.

Вся сцена напоминала хождение по лезвию, только непонятно, кто выполнял роль эквилибриста: Каллен или я, полная удовольствия от наблюдения этого образчика мужской красоты перед собой.

– Ты можешь идти в свою комнату. А я закажу чаю. Кстати, хочешь тоже?

– Ты еще и пьяная, - взорвался он. – Какого хрена ты туда поперлась? Да еще вся брюликами обвешанная!