– Не свое ли разбитое сердце ты хочешь излечить? – засмеялась Жар-Птица и осеклась, увидев, как Баба Яга напряглась и сжала кулаки. Неужели попала в яблочко?

– Не совсем, – сухо ответила ведьма, незаметно натягивая подол платья на свою увечную ногу, а потом выставила вперед раненую руку. – Покажи мне.

Птица, взглянув на ожог, хмыкнула и запела дивным голосом, который ласкал слух, мелодия убаюкивала, а кожа на руке срасталась, выравнивалась и приобретала нежный молочно-розовый цвет. Яга покрутила рукой, рассматривая ее со всех сторон, и с опаской потянула за ткань платья, оголяя ноги, оставшиеся, к ее разочарованию, которое она не смогла скрыть, прежними. Она нахмурила брови.

– Ты целенаправленно исцеляешь недуг?

– Нет. Мои чары направлены на человека со всеми его недугами. Как это случилось? – Жар-Птица легко, едва касаясь одеревенелой кожи, золотыми перьями своего крыла провела по левой ноге Яги, оставив чуть заметный красноватый след. Боли ведьма не почувствовала вовсе, но сильнее сдвинула брови.

– Тогда почему то, что сработало на руке, не сработало на ноге?

– Это метка смерти, – в глазах птицы мелькнул испуг. – Я исцеляю живых, а не возвращаю к жизни мертвых.

– Как прикажешь это понимать? – хотя ответ Яге не требовался. Поняв, что и Савитар не собирается отвечать, она нехотя продолжила. – Это мое проклятье. Последствия слепой любви.

Жар-Птица деликатно не стала задавать лишних вопросов, за что Яга была ей благодарна. Но относительно своей судьбы отставать не желала.

– Я сказала, что выполню все, что в моих силах. Это, – она головой кивнула на ногу, – не входит в их число. Но я могу быть полезной тебе. Я могу поделиться с тобой своим пером, оно станет талисманом удачи, да и свойства свои не утратит, будучи отделенным от меня.

– Видела я, как сгорают твои перья, – недоверчиво процедила сквозь зубы ведьма.

– Ты видела, как я защищала свою жизнь. Конечно, у меня не было желания одаривать противника волшебными перьями, – и Жар-Птица лукаво склонила голову набок, показав свой змеиный язычок.

Как оказалось, все дело было в добровольной отдаче пера птицей. И добиться этого можно было совсем не силой, а только ласковыми словами, щедрыми дарами или выгодной сделкой.

То же получалось и с исцелением. Петь всем и каждому Савитар не желала, да и на глаза старалась лишний раз никому не попадаться. Поменяв сущность, суть своенравной принцессы, похоже, осталась прежней.

Ох и фрукт же встретился Яге. Но тем было интереснее. Она просила рассказать все, что Савитар знала, делала, думала, чувствовала. Все, что могло бы помочь разгадать ее загадку и найти подходящее решение.

На перо Яга решила согласиться, мало ли когда и для чего оно могло сгодиться. Да и собирать подобные волшебные диковинные вещицы было одной из ведьминых страстей.

Был, конечно, еще один способ получить перо, но тогда нужно было ждать не меньше пары месяцев, а само по себе оно не было целью.

Каждой осенью, когда уже чувствовалось приближение зимы, Жар-Птица умирала и возрождалась вновь с приходом весны. Это было отражение ее первой зимы в обличии птицы – зимы ее жизни.

Когда Черномор похитил Савитар, стояла осень. Когда Савитар освободилась из его дворца, наступила весна. Перед смертью Жар-Птица скидывала несколько старых перьев, и они не сгорали, как обычно бывало. Всякий, кому в этот момент посчастливилось бы ее найти, смог бы заполучить себе талисман удачи, который бы освещал ему путь и согревал холодными вечерами.

Если же немного опоздать, то сброшенное перо теряло все свои волшебные свойства, превращаясь в золотое, которое для кого-то тоже могло стать удачной находкой.

– Утро вечера мудренее, – сказала Баба Яга, тяжело поднимаясь на отсиженные ноги и привставая то на цыпочки, то на пятки, чтобы размять их. – Я подумаю, что можно сделать, но обещать ничего не стану. – Птица, не отрывая от нее своих больших огненных глаз, поспешно закивала. – Можешь остаться здесь, а можешь пойти со мной, только не спали там мне ничего. У меня все деревянное.

Жар-Птица добралась с Ягой до избушки, по всей видимости, только из любопытства – ей хотелось посмотреть, как живет лесная ведьма – и, казалось, была удивлена и даже разочарована той простотой и аскетичностью, на вид граничащей с нищетой, которая предстала ее взору. Она думала, что колдуны, ведьмы, чародеи и прочие представители их братии привыкли ни в чем себе не отказывать, имея в распоряжении почти неисчерпаемые магические ресурсы.

Черномор жил на широкую ногу. Его дворец был огромен и великолепен, такому мог позавидовать любой царь. Высоко в горах он был неприступен и незаметен никому, кто о нем не ведал, а такими сведениями Черномор не привык делиться, он вообще делиться не любил.