У колдуна во дворце имелась сокровищница, в которой хранились – не иначе, как для любования ими – несметные богатства. И единственный раз, когда он действительно готов был расстаться с ними, когда он просил Савитар стать его женой.

Хоть других колдунов принцесса и не встречала, но Яга разбила вдребезги ее представление о них.

Жар-Птица недоуменно осмотрела двор и частокол с оленьими и волчьими черепами, заглянула в дом, который весь был меньше самой маленькой из комнат во дворце Черномора – оттуда на нее враждебно зашипел черный кот с порванным ухом – затем вежливо пожелала ведьме спокойной ночи и отправилась обратно в полюбившийся ей сад, перед тем выщипнув у себя из крыла большое золотистое перо и в клюве протянув его Яге.

– Я навеки останусь твоей должницей, – словно заклинание, сказала ей Жар-Птица, – и если когда-нибудь потом тебе понадобится моя помощь, просто возьми перо и подумай обо мне. И я найду тебя.

Сама Яга не собиралась требовать обещанную награду сейчас, еще ничего не сделав, но не принять его тоже уже не могла. Хотя ей было не по себе оттого, что Савитар так на нее рассчитывала.

После ухода птицы она с пером в руке прошла в чулан, достала пустую полупрозрачную банку и аккуратно опустила в нее ценный дар. Крепко закрыв банку крышкой, она поставила ее на полку под потолком и накинула плотной тряпицей, которая почти не пропускала исходящий от пера свет.

Яга хотела хорошо отдохнуть после длинного и напряженного дня, но долго не могла уснуть и вертелась с боку на бок, размышляя о том, что ей предстояло сделать – теперь это представлялось ей своим долгом, и подвести несчастную Савитар она не хотела.

Она сотню раз прокручивала в голове все, что наговорила ей птица, пытаясь зацепиться хоть за что-то, что поможет ей в поисках способа обойти проклятье Черномора и вернуть Савитар ее истинный облик.

Разумеется, тут не обойтись без некоторых оговорок и условий, но принцесса, казалось, была готова на все – пусть даже она будет иметь возможность быть собой ничтожно малое время, пусть даже один день в году.

Подумав об этом, Яга уже вслух медленно и вкрадчиво проговорила: «Пусть даже один день в году». И внезапно ее осенило: осенью, когда Жар-Птица умирает, душа Савитар освобождается, хоть, не имея человеческого тела, и не помнит о своем существовании, точнее забывает о нем при возрождении. Пусть это была всего лишь догадка, но от этого уже можно было отталкиваться. Да и кому, как не Бабе Яге, лучше других знать о жизни после смерти?

Взбудораженная своими мыслями, Яга, провалявшись без сна в постели еще некоторое время, поднялась еще затемно и принялась мерить шагами свою небольшую избу, то заходя в чулан, то залезая на печь, то заглядывая в подпол, чтобы проверить там, в коробах, сундуках, шкатулках, мешочках и сосудах, наличие различных предметов и ингредиентов для зелий и снадобий, и продумывая при этом детали своего зарождающегося плана.

На следующий день она явилась в сад, где застала Жар-Птицу важно расхаживающей вдоль пруда. Она то и дело опускала клюв в воду, а потом утыкалась им то в спину, то в крылья, то в хвост и чистила свои драгоценные перышки. Посмотреть на нее, не заостряя внимание на глазах, – так и не догадаешься, что когда-то это создание могло быть человеком.

Ведьма прервала церемониальное умывание и рассказала Жар-Птице о своем замысле. Если коротко, то он состоял в том, что Яга сварит какое-то замудреное зелье, заговорит его и поставит настаиваться до нужного времени, а когда оно придет – по словам птицы, она каждый раз чувствовала скорое приближение своей смерти – окурит принцессу дурманящими травами для лучшего воздействия чар, даст выпить зелья, и дело будет сделано, останется только ждать результата.

В случае успеха после смерти Жар-Птицы на ее месте останется стоять Савитар в своем давно утраченном человеческом облике, и ходить в нем она сможет до весны, пока Жар-Птица снова не возродится к жизни. И так будет из года в год. В случае неудачи Савитар уже будет неважно, что из этой затеи ничего не вышло, потому как Жар-Птица, равно как и сама принцесса, больше никогда не возродится.

Жар-Птица внимательно выслушала ведьму, тяжело вздохнула, но согласилась с такими условиями. Если был хоть один шанс из тысячи на то, что она снова получит возможность ступить на землю человечьими ногами, она должна его использовать.

Единственной ее просьбой, если плану Яги суждено воплотиться в реальность, было переправить ее в родные края, где она не бывала с тех самых пор, как ее постигло проклятье, чтобы она смогла вновь увидеть море, пройтись по кромке воды, почувствовать под ногами мягкий гладкий песок и раскаленные на солнце камни, ощутить, как волны, прибивающие к берегу пенящуюся воду, ласкают голые ступни, подышать соленым морским воздухом.

Яга, недолго думая, предложила отправиться туда заранее и провести эксперимент уже там. И если не повезет, то прах принцессы будет развеян над землей ее предков.

Получив добро на дальнейшие действия, Яга с энтузиазмом принялась за работу. Варить зелье ей было не впервой. Независимо от состава и назначения, принципы всегда были одни и те же – смешать все в определенной последовательности, хотя это не всегда имело значение, прокипятить на огне и произнести нужные слова, концентрируя всю свою духовную силу на них и зелье. Все нужные склянки, коробочки и мешочки стояли в ряд перед ней.

Она повесила в затопленную печь котелок и капнула в него из вытянутого узкого сосуда несколько капель масла, выжатого из зерен дурман-травы, приговаривая: «чтобы стереть границы между мирами, между явью и иллюзией, между правдой и вымыслом».