Вот пока и все, что более-менее конкретно намечено и, можно надеяться, выйдет.

Сердечный привет от меня Ивану Ерофеевичу.

Всего самого светлого.

Дорогой Олег Сергеевич,

Все бандероли и письма от Вас получил в исправности. Эти дни мне пришлось заниматься с приехавшим в Таллинн работником Радиокомитета. В будущем году предполагают поставить инсценировку по Центральному радиовещанию о Н. К. Нужно спешно составлять сценарий, за какую работу сейчас и принимаюсь.

В Вашем письме от 12-го затронуто много важных вопросов, о которых побеседуем подробно при встрече. Я полагаю, что в октябре буду в Москве. В проблемах «мистических» или «религиозных» моментов фашизма следует иметь в виду два общих положения: 1. Любое проявление темных стремится заимстововать что-то от светлых учений. Отчасти потому, что руководители темных отнюдь не глупы, им известны основы Бытия и в силу своих возможностей они используют их для своих целей. Отчасти же это делается и для камуфляжа, для «стрижки баранов», привлекаемых «интеллектом» и «духом», в качестве которых «бараны» еще не умеют разбираться. 2. Темные стремятся проникнуть во все Светлые движения, чтобы взорвать их изнутри.

Около каждого Светлого движения суетятся свои «иуды» и «троянские кони». Как указывает в своих письмах Е. И., Светлые и темные во многих своих действиях почти идентичны и различить их можно только по качеству делаемого. Чуткое сердце всегда отзывается именно на качество и этим безошибочно распознает – где Свет и где тьма.

Что же касается конкретно Ю. Н., то я беседовал с ним буквально накануне его ухода. Никаких мыслей о возврате в Индию у него не было и быть не могло. Все мысли были направлены на будущую работу именно у нас. Ведь это была миссия Ю. Н., воля его Родителей и их общего Руководителя. Многое теперь извращается, разные личности, вращающиеся вокруг Ираиды Богдановой, ссылаясь на ее «близость» к семье Р[ерихов], распространяют собственные измышления, почему-либо импонирующие им. Сама же И. Б[огданова] (знаю это по личным наблюдениям и близким свидетельствам) была «приближенной» лишь постольку, поскольку убирала комнаты, готовила пищу и иногда перепечатывала на машинке письма. Ни при каких беседах на серьезные темы она не присутствовала.

Я знаю всех, кто был причастен к фильму, так же как и степень их приближенности к С. Н. Не говоря уже о том, что сама мысль о «выборе воплощения» – абсурдна, С. Н. на такие темы вообще ни с кем из деятелей кинофильма не мог говорить. Надо знать, что все четыре воплощения (имею в виду членов семьи Н. К.) состоялись по Плану Владык и Этот же План, а не личный выбор определит следующие воплощения. Конечно, этот План никогда не нарушает свободы воли или закона Кармы. Кармическая связь ткется в очень сложном узоре. Не исключено, что и мы с Вами вплетены в рисунок этого узора. Во всяком случае, готовить окружение и возможности для Великих Воплощений – наша прямая обязанность. Связь всегда устанавливается с двух сторон, и готовить условия земного плана можем только мы.

Надо сказать, что вокруг членов семьи Н. К., так же как и вокруг его самого, создано уже много легенд, к сожалению, часто искажающих их подлинные Лики, их настоящую сущность.

Подробнее об этом мы, Олег Сергеевич, при встрече еще побеседуем. Сейчас спешу, чтобы отправить письмо сегодня. Надеюсь, оно еще застанет Вас в Москве. От души желаю Вам, Любови Павловне, Ригдене и Сергию всего самого светлого. Буду ждать от Вас известий. С дальнейшей перепечаткой поступайте так, как Вы сами считаете л[учши]м.

Сейчас я возврат книг могу подождать. Если что-либо спешно потребуется, то сообщу.

Душевно Ваш.

Дорогая Татьяна Львовна,

Получил Ваше письмо. Конечно, мы в любое время будем рады встрече с Вами. Знаю, как спешные дела врываются в наши планы. Я сам получил неожиданное предложение – написать сценарий для радиопостановки о Рерихе по Центральному радиовещанию. Очень спешно принялся за это дело. Постановка намечена, правда, только в будущем году, но драматургия – жанр для меня новый, а собираются ставить именно в жанре пьесы.

Не знаю сейчас, как обстоят дела в Новосибирске с приглашением С. Н. Как только выяснится, – сразу же сообщу Вам. Я имел два подробных письма от Девики. Ей во многом не разобраться. С картинами пришли и книги отзывов по выставкам, но далеко не все, между тем обещали, что все будет послано. Новосибирская галерея не догадалась даже послать благодарственное письмо за полученные от С. Н. в дар 5 картин, между тем такое письмо является «оправдательным документом» для таможни. Ведь по существующим законам проданные за границу произведения искусства подлежат обложению пошлиной, на все вывезенные к нам на выставку картины был составлен сертификат, по которому таможня проверяла поступление картин обратно. Только полное доверие к С. Н. в Индии освободило его от уплаты крупной пошлины за подаренные нашему музею картины. Письмо все-таки нужно будет дослать, о чем я уже в Новосибирск отписал.

Судя по письмам Девики и посланным ею вырезкам из прессы, прибытие картин С. Н. и Н. К. было в Индии широко отмечено. Много писалось об индийско-советском культурном сотрудничестве. В газетах были снимки экипажа самолета вместе с С. Н. и Девикой. Понятно, что Девика не перестает надеяться, что, по примеру индийских правительственных органов, выставки С. Н. в Союзе будут как-то отмечены и нашими Министерством культуры и Академией художеств. Между прочим, индийское Правительство выделило в распоряжение С. Н. специальный участок земли и средства для организации художественной школы, организовать которую С. Н. и поручено. [54] Было бы очень хорошо, если бы приглашение приехать к нам осенью было бы соответствующими инстанциями оформлено и деятельность С. Н. в деле культурного сближения Индии и СССР как-то отмечена. Ведь его положение в Индии тоже далеко не легкое. Реакционные группы, особенно правая Бенгальская группа художников, относятся к нему враждебно. Его просоветские настроения для некоторых служат своего рода жупелом. Я уже Вам писал как-то, что именно происки реакционной Бенгальской группы заставили С. Н. покинуть Индийскую Академию художеств, где многие годы он состоял особым представителем правительства Ганди. Сама Индира Ганди относится к С. Н. и Девике очень хорошо. Девика как раз спрашивала в письме – вошел ли кадр с интервью у Ганди в наш фильм о Рерихе? Я ответил, что вошел. При ближайшей встрече с Ганди Девика упомянет об этом, т. к. телеграмма С. Н. содействовала тому, что наши кинодеятели получили у Ганди интервью в очень напряженное для нее время, когда она вообще никого не принимала. Мне кажется, что многие у нас недооценивают значения Рерихов в деле сближения Индии с нашей страной, и это очень жаль.