– Он бросил его на скалы, у самой реки.
– сказал Грим.
– Я видел там кости.

– Все было не так! Он сам прыгнул?

Грим усмехнулся.

– Он наверное, и на твой меч сам прыгнул?

– Помолчи же, Грим!
– снова окрикнула его Айрис.
– Чарахай был сумасшедшим убийцей, просто разъезжал по степи, искал поединков и убивал всякого, с кем встречался. Не в смерти Чарахая ты повинен, Конан, а в том, что скрыл ее от меня. Кровь Чарахая разбудила дракона. Теперь он будет рыскать по земле в поисках пищи, а пищи ему нужно много.

– В прошлый раз, сто лет назад, он опустошил округу на много миль вокруг. Пожирал даже медведей в их берлогах.

– Но я не знал...
– Конан перевел взгляд с Айрис на великана Грима.

– Это уже не важно. Теперь дракон не заснет, пока не насытиться. А голод его неуёмен.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Конечно можно. Дракона можно умилостивить или убить. Чтобы умилостивить дракона, надо скормить ему сердце того, кто его разбудил. А чтобы убить надо отсечь дракону голову.
– сказал Грим.

– Я готов! Я принесу его голову!
– выпалил Конан.

– Смотри, как бы он не съел тебя раньше.
– усмехнулся Грим.

– Смотри, не откуси свой ядовитый язык!
– Конан готов был наброситься на Грима с кулаками.

– Успокойтесь, вы же не мальчишки, не брившие бороды!
– приказала мужчинам ведунья.

– Прости, матушка.
– чуть поклонился ей Грим.

– Прости меня, мудрая Айрис. Позволь мне пойти на чудовище и тем искупить свою ошибку.
– сказал Конан.

– Хорошо, Конан, сын Карраса. Если хочешь принести голову дракона, то бери свое оружие, и отправляйся к южному берегу, там среди скал - логовище чудовища. Но будь осторожен, потому что дракон не просто огромный хищный зверь, это тварь коварная и обладающая колдовской силой.

Конан очень скоро собрался в дорогу. Он попросил у старой Айрис благословения, которое получил. Грим наблюдал за всем этим, не скрывая усмешки, которая блуждала в его бороде. Когда, наконец, Конан готов был тронуться в путь, Грим скучающим голосом сказал.

– Тоже чтоли проехаться до южного берега?

Не спрашивая согласия ни Конана, ни Айрис, он взобрался снова на спину своему коню и нагнал Конана. Тот обернулся, положив руку на эфес меча.

– Прибереги свой гнев и свой меч для дракона, малый.
– сказал Грим.

– Кто ты вообще такой, Грим? Никогда я в степях не встречал человека, похожего на тебя.

– Так мы и не в степях.
– захохотал великан.

– Сказал бы, что ты похож на асира, но последних степных асов разгромил еще мой дед.

– Так я и есть асир, хотя никогда не видел Асгарда. Мы живем к северу от Вилайета.

– И что занесло тебя в земли мужонов и татагов?

– То же, что и тебя, малый! Я искал ведьму. Вообще-то я уже был у Айрис, лет десять назад. Тогда она мне много что нагадала. Что-то сбылось, что-то нет, или может быть, я не понял! Захотелось поговорить снова.

Грим на миг замолчал, видимо размышляя, стоит ли посвящать в свои тайны случайного попутчика, но решил, что открыться можно.

– Странные сны я вижу, друг мой киммирай, странные сны.

Вообще Грим выглядел человеком жизнелюбивым, громким и до навязчивости общительным, ровно таким, каким в песнях и сказках всегда представали асиры. Но Конан подумал, не наиграно ли это веселье.

– Не слишком-то ты переживаешь из-за гибели товарищей.
– сказал Конан.

– И то верно. Подонки были, хоть и храбрые парни. Грим подбоченился в седле, простер перед собой руку и с выражением сказал что-то на незнакомом Конану языке.

– И что ты такое прочел? Молитву?

– Почти. Виса в память о павших. Вы такие не сочиняете?

– Нет.

– А мы вот любим такие стихи.

– И что же ты посвятил погибшим?

– О, самую обычную вису. Патетично и непонятно.

Грим опять хохотнул.

Конана начало утомлять его буйство.

– Как думаешь, мне под силу одолеть этого дракона?
– наконец, спросил царевич.

– Может быть да, а может быть и нет. Вообще-то драконы смертны, но очень сильны.

– Ты дрался прежде с драконами?

– Нет, но мой дед убил одного в горах. Голова до сих пор висит у моего отца над воротами.