Непонятно было, говорит асир всерьез, или шутит. Конан же мрачнел с каждой минутой.

Они ехали долго, медленно и осторожно пробираясь по берегу. То там, то здесь встречались огромные камни, полоса прибрежного песка была совсем узкой, часто уходила под воду. К самой воде подступали корневища великанских сосен и елей, на которых висела трава, обломки дерева и еще какие-то грязь и мусор, принесенные с весенним разливом. Конан все время держал наизготовку копье, готовясь, что со стороны воды вырастет туша чудовища. Он даже не знал наверняка, можно ли пробить шкуру дракона обычным наконечником, но выбора у него не было.

– Думаю, этот дракон сейчас забился в свою нору и спит, сытно пообедав Хьяльви и Бродом.
– сказал Грим, опять улыбаясь.
– Давно он досыта не ел. Последний раз человека убивали на Железном Озере еще в дни, когда мой дед был мальчишкой.

– И как тогда уняли гнев дракона?

– Ну, сначала ему бросили несколько девиц, детей и стариков, но это не помогло. Тогда мужоны убили того малого, что зарезал своего кровника на берегу озера, и бросили его дракону тоже. Тварь уснула.

– Это Айрис рассказывала?

– Да, Айрис.

– Как же этот дракон проводит годы без пищи.

– Да никто ничего не знает о драконах на самом деле. Быть может рыбу жрет, а быть может спит в своем логовище. Я только знаю, что драконы, хоть их и можно убить, это вовсе не большие змеи или ящерицы.

– А кто же они такие?

Грим долго тянул с ответом.

– Драконы.
– наконец сказал он таким тоном, будто открыл великую истину.

Они ехали еще какое-то время, пока не раздался чуть слышный гул. Ничего общего с грозным ревом водопада, но тоже, несомненно, созданный потоками воды.

– Вот, кажется, и добрались.
– сообщил очевидное Грим, и в этот раз не рассмеялся.

Выехав из-за острого мыса, чтобы обогнуть который, им пришлось войти в воду по самое лошадиное брюхо, Конан увидел в полумиле на юг полдюжины высоких скал, похожих на построенные сказочными великанами колонны. Эти колонны возвышались на добрых две сотни футов над водой. У самой воды они были четко разделены между собой, а чем выше, тем больше смыкались и срастались. Наверху рос лес, еще выше начинался пологий склон котловины, так же заросший лесом и кустарником.

Воины приблизились еще на несколько сотен шагов. Теперь они спешились и вели коней за собой.

Был теплый летний день, безветренный и полный почти идилической красоты, но у самой воды, куда редко попадал луч солнца, царил сырой полумрак. Тут вода с гулом устремлялась под землю. это был не обрывающийся вниз водопад, нет, просто могучее течение, исчезавшее среди оснований каменных колонн.

Конан никогда не видел места более мрачного и зловещего, хотя ничего внешне ужасного оно в себе не содержало. Нет, волны тревоги, страха и беспокойства, раздражения и гнева сами собой исходили от серых камней, между которыми рычала вода.

– Так значит здесь его нора.
– прошептал Конан.

– Ты тоже это чувствуешь?
– спросил Грим, выглядевший мрачным и озадаченным.
– Это дыхание дракона. А может быть, это дыхание самой Преисподней.

– Ты тоже думаешь, что здесь начинается путь в мир мертвых?

– Этого никто не знает, но зачем-то же здесь поселился дракон.

Конан сбросил рубаху и безрукавку, оставшись по пояс обнаженным. Он взял копьем, а ножны с мечом укрепил за спиной. Потом он быстро вознес молитвы богам Неба и старому, дедовскому богу войны, Крому.

За всеми его приготовлениями следил Грим.

– А ты что же?
– с вызовом спросил его Конан.

– Не я убил Чарахая-татага и разбудил дракона.
– ответил асир.

Конан плюнул себе под ноги.

– Вот уж воистину, дед мой прав, люди с годами становятся все слабее и трусливее.
– сказал он.

Грми пропустил это мимо ушей.

– Кто-то же должен и постеречь лошадей!
– сказал он, и засмеялся.

Конан был все же поражен, что казавшийся таким задиристым Грим не только испугался, но и не стыдится этого признать.

– Мой дед говорил, что герой умирает один раз, а трус - тысячу.
– сказал царевич киммирай.

После этого он зашел в воду, и позволил течению подхватить себя.

На поверхности оно было не таким уж сильным, и умелый пловец, наверное смог бы преодолеть силу водного потока, но стоило сводам пещеры сомкнуться над головой Конана, как вода понесла его со все увеличивающейся скоростью.

Сюда еще проникал свет, и Конан мог видеть, куда его влечет течение. Его немилосердно швыряло о камни, но крепкие мышцы и ловкость позволяли Конану избежать тяжелых повреждений, хотя его тело тут же покрылось полудюжиной ссадин и кровоподтеков, набитых о скользкие камни. Он плыл будто по руслу подземной реки. Над головой то и дело нависали камни, но до свода было не меньше десяти футов.