Молчаливый Иргали помогал во всех делах. Он больше не говорил, что станет ханом и выглядел испуганным.

Ночью Эхин разбудил Иргали и уволок подальше от стоянки. Он поставил мальчика на колени и хотел зарезать его так же, как отец убил Тэвиша.

Если бы Иргали принялся плакать, звать на помощь или сопротивляться, то Эхин убил бы его безо всяких сомнений. Но тот сам опустился на колени, обнажая шею, готовясь принять ту же смерть, какую за него принял брат Эхина.

И рука Эхина дрогнула. Вместо того, чтобы перерезать горло Иргали, он разрезал себе ладонь и предложил сыну Булата стать братом по крови.

Иргали тоже порезал ладонь, они пожали друг другу руки, обнялись и назвали друг друга братьями.

Потом Эхин поведал о своей клятве.

Иргали повторил ее.

Но с того дня Эхин даже наедине кровного брата стал называть именем убитого Тэвиша.

Для всего мира Иргали, сын Булата, умер, а Тэвиш, сын Брайдена, жил.

Лето Иргали прожил в семье Брайдена.

Но уже осенью жестокий рок повторно осиротил его.

А заодно осиротил и самого Эхина.

Скитания Эхина.

Брайден тогда перекочевывал на зимние пастбища. Было уже холодно, но снег еще не покрывал землю. Все время лили ледяные дожди. Из-за сырости и пронизывающего ветра заболел даже крепкий Эхин. Потому он лежал в повозке, закутанный в шкуры, и стучал зубами, охваченный ознобом.

Когда мужчины перегоняли стадо овец через обмелевшую реку, вдруг раздался грозный гул приближающегося вала воды. Ночью в горах прошли особенно сильные дожди, и сейчас поток катился вниз по течению.

Все закричали, заторопились, размахивали палками.

Но было уже поздно.

Стена дышащей смертельным холодом воды с ревом вырвалась из-за поворота и в один миг подхватила овец, лошадей, конных погонщиков, и даже повозки, которые только ступили на прибрежные камни.

Ослабленный, почти бесчувственный от лихорадки, Эхин не сразу понял, почему мерное покачивание сменилось вдруг бешеной тряской, а потом повозка его перевернулась, и он угодил в ледяную воду.

Эхин вскричал от ужаса, и вдруг охватившего его тело мертвенного холода. Вода была столь холодной, что обжигала. Он скорее барахтался, чем греб. Сопротивляться тащившей его силе было невозможно. Но все же он боролся за жизнь изо всех сил и сумел выбраться на берег. Потом волна выбросила на камни тело неизвестного отрока, который выглядел совершенно так, будто спокойно спал, только затылок его был размозжен. Много людей погибло в ту ночь.

Без сомнений, слабый и больной, Эхин замерз бы, но на южном берегу его подобрали киммерийцы, которые переправились днем раньше. Измученного Эхина уложили поближе к костру, завернули в шкуры и напоили горячей похлебкой.

Несколько дней он был между жизнью и смертью. Его непрерывно терзали кошмары. Тэвиш раз за разом умирал на его глазах, и он ничего не мог с этим сделать. Кипели реки и озера крови, горели костры, кости громоздились к черным небесам. Иногда ему казалось, что он видит самого Эрлэга. Иногда он и просто проваливался в непроглядную тьму.

Когда он пришел в себя, то человек по имени Нис рассказал ему, что его люди нашли тела нескольких мужчин, женщин и детей, и бесчисленное множество овечьих туш, но никого живого.

И Эхин уже не заплакал.

Слез у него не осталось после того лета, что он провел на горных пастбищах вместе со своим отцом и новым братом.

Почти каждую ночь он плакал по Тэвишу, а, просыпаясь, шел трудиться или развлекаться вместе с Иргали.

Потому услышав от Ниса, что отныне он сирота, Эхин не заплакал.

Он спросил, как поступили с телами его родни, и услышал в ответ, что их, согласно киммерийскому обычаю, предали огненному погребению.

– Конечно, мы не смогли насыпать над ними достойный курган, но место отмечено.

Эхину показали небольшой холмик, обозначенный каменным столбом.

Ему дали нож и подарили козла, чтобы он смог зарезать его в честь теней погибших.

Он спросил, был ли среди мертвых мальчик лет восьми. Но такого не нашли.

Конечно, это ничего не значило, скорее всего, тело просто унесла вода.

Вместе с приютившей его семьей, Эхин кочевал три года. Он отработал все, что было затрачено на его пропитание и сверх того. Но он не роптал, это было справедливо.

Нис не принял его в свой род, и Эхин оставался одиноким.

Но Эхин не таил обиды на своего спасителя. Нис не стал ему вторым отцом, но ему и не нужен был новый отец. Все-таки Нис дал ему защиту, кров и пищу.

И он учил его сражаться.

Эхин учился владеть мечом, копьем и луком. Он был ловок и бесстрашен. Иногда во время учебных поединков его охватывал настоящий гнев.