– Я готов убить эту девушку только за то, что испытываю к ней. Она нужна мне для свершения мести, для выполнения обета, что дал у ложа умирающего отца. Но каждый раз, когда она оказывается рядом со мной, я теряю контроль над собой. И мне невыносимо думать, что именно ее я подталкиваю к Ландеру.

– Месть - вот то, что отравляет человеческие души, - отозвался жрец, плавно скользя вдоль стен храма. Свечи гасли следом за ним с призрачным шипением, оставляя в воздухе легкий аромат жженого воска.
– Нет губительнее чувства, и оно же одно из самых сильных. Твой род мстит роду Ландера испокон веков. И ты не исключение из правил. Твой отец сделал все, чтобы загубить жизнь матери молодого господина, а теперь ты идешь по его стопам, ведомый данным обещанием. Беда твоя в том, что девушку эту, что выбрал в жертву, ты хочешь для себя. Это все осложняет, ты находишься в противоречии с самим собой. И именно в твоих руках сейчас находится ее судьба, как и твоя собственная. Я могу видеть прошлое, настоящее и будущее. Ничто не скрыто от меня. Но ты ничего не узнаешь, пока не пройдешь этот путь до конца. Иди с миром, сын мой. Двери храма открыты для страждущих. Но и тут тебе не будет упокоения.

Возвращался в замок Модир в еще более растрепанных чувствах, нежели покидал тот. Что хотел сказать жрец? Для чего произнес столь пространную речь? На чьей он стороне? Хотя, последний вопрос явно бессмысленный - жрец никогда не принимает чью-то сторону. Да и человек ли он, если даже сам не знает, как долго уже живет на этом свете?

Злость выплеснулась на Бовила, что с неизменно тупым видом впустил управляющего на территорию замка. Голубка с вороном все еще парили высоко в небе, он видел их. Эта птаха, как называет ее господин, совершенно потеряла стыд, забыла о своих обязанностях. И за это она будет сурово наказана. Не секрет, чего она боится едва ли не сильнее смерти - Модир прочитал это в ее душе. Вот туда она и отправится отбывать наказание.

Вновь ему пришлось прибегнуть к помощи энергетической капсулы, чтобы унять ту бурю в душе. И снова лоточница попалась под горячую руку, когда туман вечности еще не полностью покинул его.

Сжимая ее хрупкое тельце, Модир едва сдержал рвущуюся изнутри страсть. Что она с ним делает?! Заставляет терять рассудок! Этот ее испуг, дрожащие губки, упирающиеся в грудь ледяные от страха ладошки... Как же он хочет ее! Ни одну женщину не хотел так. Всех их он презирал с детства, как мать свою, что родила его и бросила на отца. А эта лоточница!.. Что сильнее в нем: ненависть к ней или страсть?

Он видел, как борется эта малышка с самой собой, как пытается не выказать страха перед походом к священным камням. И стойкость ее духа вызывала в душе Модира уважение.

А ночью он отправился за ней следом, просто потому что не мог оставить ее одну. А еще он волновался за нее, в чем даже себе не признавался.

***

Милый друг, как мне поступить? Я до замирания сердца боюсь идти к священным камням, да еще и в полночь, когда жизнь замирает, а потусторонние силы оживают. Но я не могу пожаловаться хозяину замка на управляющего. Что я ему скажу? Что меня наказали за провинность слишком сурово, что не заслуживаю этого?

Господин Модир управляет тут всем. Он самый главный в замке после хозяина. И не пристало служащим жаловаться на него. Боюсь, поступи я так, мое положение только ухудшится. И... я боюсь его.

Сегодня мне показалось, что он хочет поцеловать меня. Даже сейчас, делясь с тобой, мой друг, этими сокровенными мыслями, я краснею. Временами он пугает меня даже сильнее, чем предстоящий поход к камням.

Пожелай мне удачи...

Жиль закрыла дневник и спрятала тот в ящик стола, как советовал ей однажды Понк. Уж эти строки точно не предназначены для посторонних глаз.

На землю опустилась ночь, и вот-вот наступит полночь. Пора было собираться в путь.

Она прихватила с собой газовый рожок, чтобы светить им в особо темных местах. В прошлый раз с ней был Монила, сейчас же ей предстояло пройти этот путь одной. А пугала уже скальная лестница.

– Ты куда это собралась на ночь глядя?
– такими словами остановил ее Понк.

– К священным камням, за прахом усопших, - понурилась Жиль. Скрывать от карлика правду не видела смысла. Да и слова сочувствия ей сейчас не помешают.

Однако сочувствовать ей явно не собирались.

– С ума сошла! А ну... живо отправляйся в свою опочивальню!
– махнул он рукой в сторону хозяйского крыла.
– Я даже сам провожу тебя туда, - схватил ее за руку и потащил за собой.

– Да постой, Понк!
– вырвала Жиль руку.
– Наказана я, понимаешь. Вынуждена подчиниться.

– Кем?
– выпучился на нее Понк.

– Модиром, - еще сильнее понизила голос Жиль, хоть они и так разговаривали очень тихо.

– Не иначе, как он зверь самый настоящий, - потрясенно пробормотал карлик.
– Да где же это видано - так наказывать молодую невинную душу! Да кем же это надо быть...
– он словно говорил с самим собой, но даже от этого Жиль становилось немного легче.

– Благодарю тебя, Понк, но мне пора, - с сожалением произнесла она. Если не поторопится, то за час не обернется.

– Постой! Я сейчас...
– и он умчался на удивление быстро.

Вернулся буквально через минуту и протянул Жиль маленький мешочек.

– Что это?
– покрутила она мешочек в руках и даже понюхала. Внутри было что-то мягкое и не пахло ничем.

– Порошок, отгоняющий нечисть. Не спрашивай, откуда это у меня. Просто возьми. Не пригодится сегодня - хвала Богине. Но храни его у себя, так будет надежнее тебе и мне тоже, - потупил Понк глаза.