— Но разве не лучше закончить назревающую войну, прежде чем она начнётся? — осторожно спросил Хельмут Нойфрид.

— Кончено, конечно, — ответил Густава Джонсон. — Но примус только в том случае изменит ситуацию, если это будет неизбежно или если сможет сделать это, не потеряв лица.

— Конечно, — понимающе ответил Хельмут Нойфрид.

— Пойдёмте, — сказал теперь Густав Джоснон, и я снова услышала, как задвигались стулья. — Пообщаемся немного с народом. Когда ещё появится возможность попраздновать в ратуше Шёнефельде. Кстати, отличная идея с вечеринкой в честь Дня святого Валентина. Это создаёт близость к гражданам и гарантирует вам голоса на выборах. Могу только поздравить вас с этой идеей. Как ещё раз называется агентство, которое вы наняли?

— Э-э-э, — промычал Хельмут Нойфрид, казалось размышляя, принимать ли необоснованную похвалу или отказаться от неё.

— Агентство называется Лоринне, они организовали вам вечеринку в честь выборов Ладислава Энде. Очень предприимчивые молодые люди. У них всегда есть отличные идеи, и граждане в восторге.

— Просто представьте мне их, — сказал Густава Джонсон. Я слышала, что его голос становится всё тише, когда он принялся рассказывать о неудавшейся вечеринке в саду своей жены.

Похоже, я наконец осталась одна и глубоко вздохнула. На всякий случай я ещё одно мгновение оставалась в шкафу, прислушиваясь, не происходит ли чего-нибудь в конференц-зале. Но, казалось, он был пуст, поэтому я отважилась и медленно открыла дверцу.

Я быстро и со стучащим сердцем вышла в коридор и посмотрела на лестницу.

Не было видно ни Хельмута Нойфрида ни Густава Джонсона. Я как можно незаметнее проскользнула вниз по лестнице и скрылась в уборной. Поправив макияж, насколько это было возможно, я глубоко вздохнула. За то, что меня обвинили во лжи, мне нужно благодарить мать Адама. Я готова была ко многому, но только не к этому. Но я узнала еще кое-что важное, что-то, что могло бы помочь мне быстро уладить конфликт с гномами.

«Добрый вечер», — послала я в мыслях господину Лилиенштейну.

«Семьма, что такое?» — ответил он. «Всё в порядке? Что-то случилось в Акканке?»

«Нет», — ответила я. «Я только что подслушала очень пикантный разговор», — в нескольких словах я передала услышанное.

«Тимея Торрел связывалась со мной», — задумчиво подтвердил господин Лилиенштейн. «Конечно, я хочу напечатать эту историю, прежде всего, ради тебя, и чтобы продемонстрировать, как примус обращается с информацией. Между тем я также нашёл достаточно непредвзятых свидетелей, которые подтвердят случившееся, и я смогу их процитировать. Но поскольку дело касается Адама, я не стал торопиться. В конце концов, это история наделает много шума.»

«Нам как раз это и нужно», — сказала я. «Напечатайте историю о драконе Латориос.»

Господин Лилиенштайн немного помедлил.

«Тогда примус подумает, что Тимея Торрел воплотила в жизнь свои угрозы.»

«Так и будет, и он испугается, что это только начало, и что дальше она захочет лишить его денег, и тогда заберет назад требование, выдвинутое гномам», — решительно сказала я.

«А это покончит с войной», — я прямо-таки увидела перед собой триумфальную улыбку господина Лилиенштайна. «Сейчас же возьмусь за работу. Спасибо за совет, Сельма.»

Я тоже улыбнулась и попрощавшись с господином Лилиенштеном, выскользнула из уборной и отправилась на поиски Лианы, чтобы рассказать ей новости. Я шла через фойе, где было много людей, поприветствовала нескольких знакомым со школы и уже хотела пройти в зал ратуши, когда меня за руку схватила твёрдая рука. Я испуганно обернулась.

— Торин, — испуганно сказала я, глядя в его серьёзное лицо. — Что-то случилось?

— Не то, чтобы, — уклончиво ответил он. — Пойдём со мной! — он потянул меня за собой, и я в недоумении последовала за ним дальше вниз по лестнице. Когда мы вышли из ратуши, я удивилась, но Торин промолчал и поспешил на улицу. При этом он был бдительным и всё время оглядывался по сторонам, как будто полагал, что кто-то может за нами следить.

— Что происходит? — спросила я, когда мы наконец оказались на рыночной площади, и Торин целенаправленно направился к Каштановой аллеи.

Наконец он отпустил мою руку, но продолжал быстро идти вперёд, лишь заговорщически на меня посмотрев.

— Мои родители на вечеринке, — ответил он.

— Я знаю, — сказала я и уже собиралась рассказать ему о разговоре, который подслушала.

Но Торин меня прервал.

— Это в первый раз с прошлой осени, когда они покинули дом вместе. Эльза одна и приглядывает за Адамом. Ты же хотела его увидеть. Если когда и получится, то именно сейчас. Ширли какое-то время будет отвлекать моих родителей и раздобудет нам несколько минут времени, — он посмотрел на свои часы. — Эльза сейчас пойдёт готовить ужин, и Адам останется на четверть часа один. Это твой шанс. Ты готова? — он серьёзно смотрел на меня, когда затянул в тёмный угол рыночной площади.

С тихим шелестом на его спине появились крылья, когда он всё ещё пытливо на меня смотрел. Вообще-то, я хотела рассказать ему о подслушанном с его матерью разговоре, и что мы сможем предотвратить войну с гномами, если господин Лилиенштейн напечатает на главной странице историю об Адаме и драконе Латориус, но всё это внезапно стало совершенно неважно и далеко. Настолько далеко, что почти не имело значения.

— Сейчас или никогда! — настоятельно прошептал Торин.

Моё дыхание остановилось, и не только. Казалось, что весь мир встал на одну бесконечную секунду, пока до меня постепенно доходил смысл слов Торина: что я смогу увидеть сейчас Адама.