«Есть какая-то причина для дополнительных мер безопасности?»

Я бросила на него беспокойный взгляд.

«Официальных нет, но адмирал в данный момент не очень-то доверяет гномам. Хотя он и уладил конфликт, но не одна из сторон не доверяет другой. Дело с землетрясением и угрозой войны ещё не прояснилось, а так как дочь сенатора Энде учится здесь, то теперь Тенненбоде находится под особой защитой Чёрной гвардии.»

«Ты здесь, чтобы защищать Скару?» — с недоверием спросила я. «А ты знал, что это она надоумила отца отремонтировать Глиняный переулок?»

«Действительно», — прорычал Адам. «Я до сих пор зол. На улице полно рабочих, так что у меня нет возможности проникнуть туда незамеченным. Кроме того, наше укрытие тоже в опасности.»

«Что ты имеешь в виду?» — с беспокойством спросила я.

«Город усилил давление на Миро. Хельмут Нойфрит сегодня утром дал ему срок в две недели, чтобы он начал ремонт здания, в противном случае, его конфискуют.»

«Что?» — я кое-как сдерживалась, чтобы не выразить своё возмущение вслух. «Ультиматум?»

«Ты всё правильно поняла», — ответил Адам. «А у Миро нет никаких шансов, он плебей, а Хельмут Нойфрид патриций, и, несомненно, Ладислав Энде уже нетерпеливо ждёт момента, когда захватит и последние здание в Глиняном переулке.»

«Ведь существуют законы, и патриции тоже должны их придерживаться», — возмутилась я.

«Наверняка ты ещё помнишь, что Теодор Дусс является председателем в суде, и угадай, кто его самый лучший друг, кроме Хеландера Бальтазара.»

«Конечно же Ладислав Энде», — мрачно ответила я. «Мы должны спасти Глиняный переулок 13.»

«Я знаю, но для этого нам нужны деньги, и не мало. У Миро их никогда не бывает, да и я не наскребу для ремонта. А у родителей даже не стоит просить.»

«Понимаю», — ответила я. Мать Адама заговорит с ним снова только когда он объявит, что никогда больше не будет со мной видеться. «У меня тоже нет столько, чтобы отремонтировать целый дом, и я никого не знаю, у кого было бы так много денег.»

«Миро ясно дал понять, что не собирается участвовать в этом вечно. Он не настолько привязан к таинственному саду, чтобы начинать судебный спор с будущим примусом.»

«Миро хочет сдаться?» — в ужасе спросила я.

«Я попросил его пока не продавать, и он согласился подождать эти две недели.»

«Значит у нас есть четырнадцать дней, чтобы совершить чудо?»

«Именно», — ответил Адам.

— Скажи, Адам, — прервал нас Торин с насмешкой на губах, так как от него конечно не ускользнул наш безмолвный разговор. — Не хотел вам мешать, но нам пора облетать окрестности. Ты знаешь наш график. Рамон и Леннокс останутся здесь и будут следить за входами и выходами.

— Эта лучшая работа из тех, что мы получил в течение нескольких лет, — сказал Рамон, с улыбкой оглядываясь на студенток.

— Гораздо лучше, чем летать над какими-то пустырями и искать в какой-нибудь глуши следы, которых не существует.

— Ты здесь для работы, — напомнил ему Адам.

— И ты тоже, — огрызнулся Рамон, потом повернулся к Дульсе. — А кто эта красивая молодая леди? Не могла бы ты мне её представить, Сельма?

Я увидела, что Дульса не только покраснела, а прямо-таки начала пылать, в то время, как Рамон взял её руку и легонько коснулся губами тыльной стороны ладони, не выпуская её из виду.

— Это Дульса Донна, — сказала я. — Вы наверняка уже встречались. Она сестра Сесилии. Уверенна, ты ещё помнишь эту историю.

— Конечно, — произнёс необычно серьёзно Рамон. — Мои соболезнования, и всё-таки я очень рад с тобой познакомиться, Дульса, — сказал Рамон, подмигнув ей.

— Хватит! — прервал Леннокс. — Каждый идёт на свой пост.

«Я люблю тебя.» — Адам подмигнул мне.

«Не так сильно, как люблю тебя я», — улыбнулась я, наблюдая, как братья Торрел уходят.

— Это было невероятно, — заикалась Дульса, когда мы присоединились к другим студентам. — До сих пор мужчины не замечали меня, даже когда я стояла прямо перед ними. Почему я не покрасила волосы уже на много раньше?

— Не забывай, что он патриций! — сказала Лиана, которая наблюдала за сценой хмуря брови. — Лучше держись от него подальше.

Дульса захихикала.

— Ах, Лиана, ты такая оптимистка. Ты действительно думаешь, что Рамон Торрелл завтра ещё меня вспомнит?

— Конечно вспомнит, — сказала я и замолчала. Я хотела укрепить самооценку Дульсы, но не могла поощрять её завязывать отношения с патрицием. — Рамон не единственный, кто обратил на тебя внимание, — в конце концов сказала я. — Посмотри! Флавиус Гонден тоже наблюдает за тобой.